Санек не смеялся. Не улыбнулся даже. Строгая бабушка и здесь взяла верх. Ругаться ему было категорически запрещено. За матерные слова обещали вымыть рот с мылом. Теперь, видимо, придется мыть с мылом уши.
– Ты чего под окнами-то орал?
Санек быстро перевел тему разговора.
– Гулять тебя позвать хотел. Чего же еще?
Костик решил, если Санек не настоит, сам он ничего не расскажет.
– Вот, гуляем. Дальше что? Ты дерганный весь, явно сказать чего-то хотел.
– Пойдем в ночную на колхозные поля! – выпалил Костик на одном дыхании, уставился на приятеля огромными зелеными глазищами.
– Это еще зачем?
Санек сунул руку в карман, достал пустой пакет из-под пирожков и швырнул в ближайшие кусты.
– Опять дома жрать нечего?
Он положил руки Костику на плечи.
– Бабушка говорила, что у вас семья неблагополучная. Да ты не ершись! – Санек удачно ввернул в разговор бабушкино же словечко, когда увидел, как Костик разом подобрался, сжал кулаки, отступил на шаг. – Можешь к нам приходить, когда захочешь. Бабушка мне сама предлагала тебя позвать на обед много раз. Я все как-то стеснялся.
Костик сглотнул слюну.
– Все у нас есть! – огрызнулся в ответ. – Нужна мне больно их капуста гнилая. Ты ведь не знаешь ничего! А на том месте, где поля теперь, когда-то было старинное кладбище. Не просто кладбище, там шаманов хоронили и колдунов всяких.
– Гонишь!
Санек хотел сделать вид, будто не верит в байку, но Костик все видел. И лихорадочный блеск в глазах, и приоткрытой рот, даже подрагивающие от возбуждения пальцы на руках.
– Ничего не гоню. Можешь у бабули своей спросить. Когда советская власть в наш город пришла, шаманов вместе со священниками гнать стали. Кто уходить отказывался, на месте расстреливали и за рекой в яму сбрасывали.
– За нашей Святкой?
– Другой реки поблизости нет. Она и Святкой не просто так называется. В город приезжал главный священник, воду в речке освящал, чтобы шаманы к нам не пролезли.
Костик окончательно осмелел, видя, как Санек готов внимать каждому его слову, не обращая внимания на нестыковки, и продолжил:
– Только с тех пор много чего произошло, вода в речке теперь самая обычная, а значит, и шаманов больше не держит ничего.
– Капец! – только и смог протянуть Санек.
– Вот именно! Мы с тобой можем им помешать из могилы вылезти. Надо одну штуку только найти и сжечь.
– Так, может, лучше в милицию сообщить? – неуверенно предложил Санька. – У них собаки и металлоискатели всякие.
– С чего ты взял, что та штука металлическая? – пошел в атаку Костик. – Она из человеческих костей сделана. Найдет собака такую кость, сгрызет и все.
– Что – все?
Саньку можно было брать тепленьким.
– Лучше тебе такого не знать, ночью спать не сможешь или вообще в постель писаться начнешь.
Санька покраснел до корней выгоревших на солнце волос. Потряс головой, точно отгоняя наваждение.
– Ночью идти обязательно? Сейчас никак нельзя? Меня бабушка не отпустит ведь.
– Я все просчитал. Бабуля же твоя вахтером в нашем ДК трудится, сегодня у нее ночная смена.
– Бабушка болеет, на работу не пойдет, – возразил Санек со слишком явным облегчением в голосе.
– Правильно! А знаешь, кто еще там работает?
– Мамка твоя. Только я все равно не понимаю, к чему ты клонишь.
– Да просто же все, бестолочь! Мамка меня с собой на работу берет, чтобы с батей не оставлять. Скажешь бабуле, что с нами сегодня дежуришь. Не впервой же. Мамка после вечернего обхода спать ложится, спит крепко, из пушки стреляй, не разбудишь. От ДК до Святки пять минут ходу через гаражи. Мы быстренько туда и обратно, никто даже не заметит.
– Ну не знаю, – протянул Санька, вдруг решивший дать заднюю. – Поля огромные, где мы эту твою штуку искать будем? Да и что именно искать надо? Ты так и не сказал.
– Не дрейфь! – Костик хлопнул приятеля по лопатке. – Где искать, я знаю. Тебе вообще нужно будет только на шухере постоять. Через Святку вброд перейти можно, я место знаю. А ты кричи, если чего подозрительное увидишь.
– Ладно, – кивнул Санька. – Только если бабушке будет хуже к вечеру, все отменим. В другой день пойдем.
– Нельзя в другой. – Костик перешел на зловещий шепот. – Сегодня полнолуние, нужно успеть. Иначе все.
Летом темнело поздно, да после полуночи все равно хоть глаз коли. Костик вооружился налобным фонарем, с которым еще его дед в шахтах работал. Шахты давно забросили, а фонарь вот остался. Дед частенько говорил, мол, пока фонарь светит, и город стоять будет. Только Костик не ребенок, видит, как народ из города валит. Скоро и ДК закроют, и последний цех на едва выживающем заводе. Всего и останутся палатки с шоколадками и газировкой, которые людям купить будет не на что.