Он наклоняется ко мне, и меня накрывает волной аромата его лосьона после бритья. Этот запах действует на меня, как наркотик. Я невольно придвигаюсь к Чейсу.
– Пожалуйста, не переживай, – говорит он. – Просто расслабься и наслаждайся вечером.
– А ты будешь отмечать День святого Валентина? В прошлом году ты не особо участвовал в общем веселье…
Я почти шепчу, но даже не замечаю этого, так очарована Чейсом.
Его темно-зеленые глаза смотрят мне прямо в душу. Я чувствую, как щеки заливает румянец.
– Раньше у меня не было причин любить этот праздник, – отвечает он и наклоняется еще ближе.
А теперь есть? Пожалуйста, скажи, что есть!
Но тут вмешивается бармен:
– Все готово!
Ну вот, выбрал самый неудачный момент, какой только мог быть. Волшебство рушится. Чейс поднимает голову и кивает.
Нет! Чейс! Расскажи про свою причину, черт возьми!
Ну все, момент упущен.
Чейс бросает на стойку чаевые и берет наш поднос. Ужасно хочется закатить истерику, ей-богу. Он ведь уже готов был признаться или даже поцеловать меня! А я так долго ждала этого, и вот, нас прервали в самый ответственный момент. Чейс с усмешкой оглядывается на ходу и спрашивает:
– Ты идешь или как?
Я хватаю фотографию с барной стойки и тащусь за ним к столу. Он осторожно опускает поднос, а я бросаю фотографию между стаканами с напитками.
– Это оставили бармену после того, как оплатили нашу выпивку, – сообщаю я.
Пусть Чейс не видит в этом ничего особенного, но, может, кто-нибудь другой поддержит меня. Сиенна или Шарлотта… может быть.
– Это же мы! – объявляет Айзек.
– Поздравляю, Шерлок, – саркастически фыркает Чейс.
– Ну что ж, спасибо загадочной фее бухла! – Сонни салютует стаканом.
– А зачем нас сфотографировали? – спрашивает Шарлотта.
– Вот именно! – вступаю я.
– Ну, чтобы бармен знал, кому отдать бухло! – Айзек закатывает глаза. – Очевидно же.
Меня это не убеждает.
– А зачем делать из этого секрет?
– Не знаю, – пожимает плечами Айзек. – Просто пей, и все. Шоу вот-вот начнется.
Не понимаю, почему все так легкомысленно относятся к этому. Что за ерунда?
– А это что? С другой стороны? – внезапно спрашивает Сиенна.
– А что там? – спрашивает Чейс.
– Край надорван.
Она переворачивает фото черной стороной.
Что это? И правда, уголок фото оторван. Сиенна отделяет снимок от белой подложки и внезапно роняет его, словно обжегшись. На маленьком черном квадратике – записка из вырезанных букв:
3
Четверг
Первое февраля
Все молча смотрят на записку.
– Это не розыгрыш, – говорю я.
Сонни брезгливо вздергивает губу:
– За мной кто-то следит? Я всегда поступаю с женщинами честно и четко даю понять, что не будет ничего серьезного. Как же меня бесит, когда они об этом забывают или пытаются меня изменить.
– Чувак, у тебя есть идеи, кто это может быть? – Айзек крутит фото в руках, разглядывая его со всех сторон.
– Ни единой. Но кто бы это ни был, она меня точно плохо знает, если думает, что Сонни можно купить халявным бухлом.
– Может, уйдем? – предлагаю я, окидывая взглядом собравшихся в зале людей.
Все места заняты, за каждым столиком – минимум четыре человека. Еще несколько гостей ждут напитков в баре. В нашу сторону никто не смотрит. Если тот, кто все это сделал, здесь, почему он не наблюдает за нашей реакцией?
– Никуда мы не пойдем, – цедит Сонни. – Кем бы ни была эта сучка, клянусь, вечер она мне не испортит!
– Слушай, ты ведь так радовалась, когда мы сюда шли, – говорит Чейс, наклоняясь ко мне. – В последнее время это случалось нечасто.
Он имеет в виду, что этот день напоминает мне о смерти родителей. Я невольно сжимаю медальон в форме сердечка, который они подарили мне на шестнадцатилетние.
– Чейс, я…
Он прижимает указательный палец к моим губам.
– Нет. Лайла, я сделаю все, чтобы ты повеселилась, даже если это будет стоить мне жизни. – Он убирает палец. – Забудь об этих записках хотя бы на этот вечер. Разберемся с ними завтра. Сонни сходит в полицию или в службу безопасности студгородка. Или придумаем еще что-нибудь.
Я откидываюсь на спинку стула, закусив губу. Внутри у меня все узлом скручивается от тревоги за Сонни, но сейчас я ничего не могу сделать. Поэтому я киваю и отворачиваюсь к сцене, и в этот момент гаснут все огни. Шоу начинается.