Дверь нужного подвала была распахнута настежь, я отважно спустилась по полуразрушенным ступенькам, стараясь не наступать на шприцы и пустые бутылки, осторожно отодвигая их кроссовком. Появилось ощущение, что тут можно чем-нибудь заразиться прямо через воздух, стало довольно неприятно, но я продолжила путь и едва не наступила на чью-то руку. Слабо ойкнула, закрыла рот рукой и включила фонарик на телефоне, осторожно продвигаясь дальше.
Свет выхватывал какие-то старые тряпки, валяющиеся на полу, присыпанного песком, бутылки, мусор, каталку из продуктового, в углу валялся старый полосатый матрас, на котором лежала женщина, раскинув руки и сладко посапывая, но кроме неё и обладателя руки у входа больше никого не было. Идти дальше было откровенно страшно, в доме четыре подъезда и даже если подвал поделён на зоны, протяженность его была приличная. Я развернулась, чтобы пойти к выходу, но взгляд вновь упёрся в женщину, которая от посапывания перешла на храп. Она что-то пробормотала и подтянула к груди небольшую дамскую сумочку, которую я сразу узнала. Быстро подошла и выхватила ее из цепких рук, рассматривая в свете фонарика. Сомнений не было — это сумочка Инги, мы выбирали ее вместе.
Женщина вдруг распахнула глаза и заорала дурниной:
— Грабят!
Возле двери послышалась возня, из соседнего помещения прибежало двое мужчин, через минуту подоспел ещё один, которого я не сразу заметила за остальными, меня окружили, а женщина выпалила:
— Эта стерва украла мою сумку!
— А у кого ее украла ты? — огрызнулась в ответ, посветив ей прямо в лицо.
— Отдай, — приказал нетвердым голосом один из подоспевших, а я ответила упрямо:
— Ни за что.
— Нинель, ты, что ли? — вышел вперёд низкорослый парень, а я обрадовалась:
— Я, Сереж, я.
— Верни сумку, Нинель, — сказал, прикрывая лицо от света.
— Это сумочка Инги, — ответила тихо и двоих за его спиной как ветром сдуло, а тот, что полз от входа, уронил голову в песок и притих. Я развернулась к женщине, успевшей накрыться с головой ветхим пледом, рывком стянула его и спросила: — Откуда она у тебя?
— От верблюда, — ответила язвительно. — Вали отсюда, чистюля.
— Я вернусь с Генкой Усмановым, — пригрозила, а она нахмурилась:
— И чего?
— А того, — развела я руками, на мгновенье осветив остальное помещение.
— Я ее не трогала, — поморщилась женщина, — и сумка ей уже была не нужна. А мне нужна, отдай.
Я открыла ее, удостоверилась, что она пуста, и швырнула женщине.
— Нинель, зачем пришла? — спросил Сергей. — Мы Ингу не трогали.
— Что-то я уже не уверена, — пробубнила, а он поморщился и потёр худое, заросшее жидкой бородёнкой лицо, а потом повторил устало:
— Не трогали. Нечего тебе тут делать, уходи, пока всех не разбудила.
Он зябко поежился, хотя в подвале было душно и жарко из-за пролегающих труб, а я только обратила внимание на его руки, трясущиеся мелкой дрожью.
— Пусть расскажет и я уйду.
— Расскажи и она уйдёт, — повторил, а женщина проворчала:
— Иду, она лежит. Мертвая. Я сумку взяла и ушла.
— А остальное? — стиснула я зубы. — Часы, серьги?
— Ну, я… — промямлила неохотно, — ей-то зачем уже?
— Сумка пустая? Телефон, ключи, кошелёк?
— Телефон, кошелек… ключей не было, но мобилу я выкинула, толку от него, там же этот, пароль…
— Куда выкинула? — продолжила допытываться, она демонстративно отвернулась, а я повысила голос: — Не уйду, пока не ответишь.
— Нинель, не кричи, — присел Сергей, ухватив себя за голову и оглядываясь. — Не кричи…
Из глубины подвала послышался какой-то невнятный мат на несколько голосов и торопливые шаги, а я решила не дожидаться, пока мне проломят голову и кинулась к выходу, покрепче сжимая в руке телефон. На ступеньках едва не расквасила нос, пронеслась вдоль дома и свернула на аллею, юркнув в ближайшие кусты с сильно бьющимся сердцем.
По-хорошему, надо было в самом деле брать с собой Генку, тогда бы она выложила, куда кинула телефон и даже проводила бы до места. Хотя, тут возможен другой вариант — она сама уже не помнила. Постепенно светало, сидеть в кустах было глупо, я вылезла и отряхнула колени, а потом направилась на остановку, а от неё — к дому. Дошла до арки, под которой обнаружила подругу, на глазах вновь навернулись слёзы, но раскисать себе я запретила. Вряд ли женщина врала, что стащила сумку уже у мёртвой Инги. И вряд ли серьги снял кто-то другой и принёс ей. Мужчина бы просто дёрнул посильнее и не возился с замками, а мочки были целы, я отлично помнила каждую мелочь, эта картинка навсегда в моем сознании. Значит, она проходила мимо, увидела ее в луже крови, сняла часы и серьги, взяла сумочку… Примечательно, что сумка не была в крови, а ее тут было предостаточно. Скорее всего, ее выхватили, когда она ещё не упала на асфальт, а потом отбросили в сторону. Но деньги не взяли, только связку ключей…