— Отдохнем, расслабимся, посмеемся? — припоминает слова, с которыми я заманила ее на чашечку кофе, а потом продолжает с усмешкой. — Ты настоящий друг, Оль. Спасибо, что бросила свой балет!
И я тут же отбрасываю малодушную мысль, которая пыталась подкрасться ко мне, потому что жизнь прекрасна, и я снова ни о чем не жалею.
И даже улыбаюсь, стоит только представить, как завтра утром бабуля (а она к стыду петухов просыпается раньше них) будет делить пельмени поштучно и разбираться, какая из двух одинаковых шляп та самая, которая вместо зонта.
Но бабушка решает вопрос кардинально: в морозилке я обнаруживаю два небольших пакета с пельменями, два с варениками, в коридоре отсутствие сразу двух шляп и записку у зеркала.
В ней бабушка сообщает, что часть вареников перейдет к ее соседке, Матильде Петровне, потому что именно она когда-то поделилась секретом этого чудесного теста. Так же она обещает, что как только наши запасы закончатся, она повторит мастер-класс. И в конце сердечно благодарит меня за обновку.
Тихо радуюсь, что у того паренька ни единого шанса пересечься с моей бабулей, а то как-то неловко: получается, что раздев его, я одела сразу троих человек.
— Н-да… — тянет задумчиво Катерина, прочитав записку вместе со мной.
И тут же клятвенно дает свое обещание — ее пакеты с варениками и пельменями ожидает вечная заморозка!
Мне, чтобы не отставать от компании, тоже приходится что-то пообещать, и я громогласно сообщаю, что организую нам вкусный завтрак.
— У меня до сих пор пальцы дрожат, — подруга протягивает ко мне свои страдающие конечности, пока мы пьем кофе.
Но я отмахиваюсь от них в пользу горячего бутерброда и заявляю, что ей смело можно было идти не в маркетологи, а в хирурги. Ни намека на тремор, несмотря на количество спиртного вчера.
— И вообще, — продолжает задумчиво Катерина, не огорченная моей черствостью, — я поняла, что не готова к серьезным отношениям.
— Это из-за бабушки? — интересуюсь я.
— В том числе. Просто не могу представить того мужчину, ради которого я буду готова разморозить эти пакеты, — она с усмешкой кивает на свою порцию вареников. — А уж повторить этот подвиг…
Катерина принимается перечислять преимущества свободных, ничего не обязывающих отношений, в числе которых упоминает и поцелуи, и даже сразу с двумя, и даже с геями, если так хочется.
И вот здесь я задумываюсь: интересно, а тем геям из клуба тоже хотелось поцеловаться или они делали это просто так, по работе?
Настроение почему-то портится, и после ухода Катерины я достаю холст с картиной по номерам, над которой сейчас работаю… вернее, которую сейчас раскрашиваю, и с легкой завистью обвожу кистью очередной шедевр Ричарда Макнейла. У него удивительные картины — простые на первый взгляд, но глубокие, отражающие кусочки чьей-нибудь жизни.
Одна картина, которую я раскрасила, висит в доме у бабушки, несколько перекочевали на дачу к родителям, эту, с дождливой улицей Лондона, красными автобусами и людьми, спешащими по своим делам, несмотря на погоду и серую красоту вокруг, я обещала подарить брату. В очереди после него Катерина.
Кстати, о брате. Тот, кто вчера так обо мне волновался, сегодня даже не проявляется. Наверное, Светлана уже отчиталась, что спасла нас и все такое. Понять бы еще: от чего. Не считая того мужчины, который, по-моему, перебрал с выпивкой, ничего страшного не было. Более того…
Так, все, пишу.
Раскрашиваю, — поправляю себя.
Отвлекаюсь на звук сообщений в вайбере, и только теперь замечаю, что уже вечереет и успела проголодаться. Первые сообщения — это новые фотографии Мексики от Толика, и, видимо, он случайно выбрал не те спецэффекты, потому что одна фотография вставлена в рамочку из сердечка, а ко второй два сердечка приставлены сверху, в углу. Впрочем, на втором снимке увековечены какие-то бургеры и бутылка пива, так что, пожалуй, здесь сердечки уместны. В эту любовь я верю легко.
Другое сообщение от Ильи. Тоже весьма лаконичное: картинок нет, есть короткое сообщение.
«Хорошо, что все обошлось, а то у меня чуть инфаркт вчера не случился, когда узнал, что моя сестра в таком клубе».
Хмурясь из-за двойных стандартов, немедленно набираю ответ:
«Поверь, это был ложный симптом. У меня в таком клубе уже три года находится брат, и мы оба пока что живы».
В ответ мне приходит два смайлика и обещание серьезно поговорить сразу по возвращению. Мне не горит, в тот клуб, будь у меня еще одно приглашение, я все равно не пойду, так что на звонке сейчас не настаиваю.