Однако прежде, чем он смог хоть что-то осмыслить, Габриэль почувствовал, как Лилит рывком забралась на него, сев на напряженный пресс и, ловко подхватив его лицо, резко приблизилась, быстро сокращая и так небольшую дистанцию.
Поцелуй…
Мужчина в ступоре смотрел на, казалось, обезумевшую девушку, но от чего-то, сил оттолкнуть ее у него не оказалось, поэтому он отдался редким взрывным чувствам, которые штормом начали выметать потусторонние мысли о короле, принцессе, долге, предательстве…
Губы ведьмы были очень мягкими, но в тоже время ужасно холодными, а поцелуй нес в себе некую сладость, ощущался привкус молочного шоколада, которым, видимо, совсем недавно позавтракала девушка, и, хотя появилось некое несвойственное ему желание углубить поцелуй, наплевав на скорый брак, он не мог этого сделать из-за небольшой тканевой преграды между ними. Подняв руку, Габриэль надеялся снять мешающую ему черную фату, однако к этому моменту Лилит уже встала, и рука мужчины поймала лишь заледеневший воздух. Ее горячее дыхание все еще оставалось мимолетным воспоминанием на его охладевших губах, как признак того, что все действительно произошло в реальности, а не в каких-то странных запретных иллюзиях вызывающие злые желания.
— Смотри, кажется сейчас произойдет кое-что интересное! — ведьма, как ни в чем не бывало, продолжила и дальше подглядывать за все еще стоявшими, как ей казалось, в смешной стойке людьми, в то время как Габриэль шокировано замер на месте, смотря в одну единственную точку.
Прежде, чем паладин успел хоть что-то сказать, из леса послышались нечленораздельные звуки, похожие на хрипы и стоны. Внезапно, из самой густой части вышла тощая длинная фигура, безумными широкими глазами рассматривая стоящих перед ним людей, словно смотря на очень вкусную долгожданную пищу. Принюхиваясь, существо лениво подняло худую костлявую руку и потянулось к еще теплому мертвому телу, набирая в свою ладонь небольшое количество алой жидкости и поднося к широко раскрытому от уха до уха рту, с наслаждением проглатывая эликсир жизни.
— Ты, черт возьми, действительно привел иммундуса?! — в ужасе крикнул Арон, еще сильнее прячась за спинами подчиненных.
— Нет, иммундус сам пришел на запах вашего страха, — насмешливо парировал Ганс, хватая в руки лежащий возле него в испачканном чужой кровью снегу простой меч недавно убитого рыцаря, и, прицеливаясь, кидает его со всей силы в сторону группы, разваливая их строй.
— Удачно вам сбежать! — саркастично попрощался Ганс, быстро убегая в глубину леса в известном только ему направлении.
Габриэль хотел последовать за ним и наконец выяснить, что происходит. Что за восстание? Оно началось, когда он отсутствовал? Тогда почему его никто не предупредил на этот счет? Что происходит с королем? Почему все, кто связан с семьей Фритч так ненавидят Генриха? Что королева Клаудия имела ввиду в том письме? Кто такая Кристи и что за авантюра произошла между ней и покойной королевой? Эти и еще множество других вопросов крутились в голове паладина и пока единственной, кто давал ему хоть какие-то ответы является ведьмой, которую приказано убить в срочном порядке.
Только надрываясь с места, надеясь преследовать предателя, Габриэль почувствовал, как женская тонкая рука остановила его, крепко схватив за плечо.
— Он знает этот лес лучше тебя. Тебе за ним не угнаться. Не забывай, что Маллийский лес также известен как лабиринт мертвецов, кладбищенская роща.
Мужчина вмиг остановился и ожесточено посмотрел на бледную руку, сжимавшую его напряженное от происходящего и затвердевшее от холода тело. Раньше бы он попытался избежать прикосновений ведьмы из-за своей верности Розалине, однако сейчас в нем больше нарастало чувство неловкости и смущения, чем отвращения.
Увидев покрасневшие мочки ушей, Лилит облегченно вздохнула, поняв, что избежала возможной катастрофы.
— Лучше посмотри на оставшихся рыцарей. Они почти все убиты, осталось только забрать некоторые вещи и можно уходить, — алура указала в сторону уже полумертвых рыцарей, в отчаянии и боли кричавших разные проклятья и клявшиеся отомстить наглому предателю даже после смерти.
Иммундус наносил удары все быстрее и быстрее, пока, наконец, не ранил Арона по ноге, заставив того от адской агонии согнуться, сдерживая мучительный крик.
— Черт возьми! Черт! Будь ты проклят, Ганс! Ты и твой чертов покровитель! Будьте прокляты! — проревел Арон, заметив, как его силуэт накрывает чья-то огромная худая тень.