— Простите, вы заблудились? — вдруг обратилась к ним какая-то девушка, которая проходила по коридору. — Детская группа чуть дальше. Хотите, я провожу?
Марина перевела взгляд на сына, подумав о том, что ему это может быть интересно.
— Пойдем смотреть, как танцуют другие детишки?
— Да, — робко ответил Дима.
Сегодня все раздражало. Швырнул документы, на которых не мог сосредоточиться. Нагрубил Катерине, своей подруге и правой руке, за то, что никак не могла подписать контракт с клиентом на их условиях. Организаторы одной выставочной галереи хотели видеть у себя их танцоров, но за какие-то смешные суммы, будто труд танцора до седьмого пота ничего не стоит. Потом еще обжегся горячим кофе, будто сегодня совершенно не его день. А так и было. Потому что сложно давалось держать себя в руках. Хотелось кричать… на Марину. За то, что нарушила его покой. Еще вчера утром все было прекрасно. Обычные дела, привычные заботы, мысли о своей подруге, которой как раз очень скоро собирался сделать предложение, как раз после очередного чемпионата. А сегодня не мог ни делом заняться, ни о Лизе спокойно подумать. Перебивались все мысли, то и дело возвращаясь к Марине. Даже вспомнил, когда они первый раз занимались любовью… первый и последний. Это была следующая ночь после их победы на чемпионате. Она тогда сильно поссорилась с Олегом, вплоть до расставания. А он, как дурак, поверил в это, допустил иллюзию, что Марина может, наконец-то, принадлежать ему.
Такое привычное чувство такта. Всегда на паркете, впервые вот так — в постели. Под ним словно сама Нимфа: невероятная, чертовски красивая, дьявольски сексуальная. Не может на нее наглядеться. На любимом личике муки истинного наслаждения, которое дарит ей он. Царапает плечи своими острыми ноготками. И смотрит на него так, будто влюблена. Ее стоны, как музыка — нежным голосом, тихо, чувственно. А он старается быть аккуратным. Пытается не сбиться с плавного ритма, который ее устраивает, когда хочется сорваться до хрипоты. Ведь победа на чемпионате это уже не его мечта — ее. А его — как раз то, что происходит с ними в данный момент. До дрожи, до перебоя в пульсации сердца. Быть с ней, быть в ней, элементарно любить вот так.
На следующий день Олег приехал к ней мириться с охапкой алых роз. Ползал у ее ног. Вымаливал прощение. Марк знал, что в тот день Марина была крайне растеряна из-за их близости. Она чувствовала себя виноватой. Несла чушь.
— Это все неправильно, — говорила, обхватывая лицо ладонями. — Боже, Марк, что мы наделали?!
А он смолчал. Не хотел грубить.
— Мне так стыдно… — говорила она, глядя ему в лицо.
А он подошел, обнял ее и сказал:
— Ты переживаешь из-за Олега?
— Да! Ведь я… я люблю его. Понимаешь?
Это было больно. Это был настоящий удар в район сердца. Это било по его мужскому эго с силой в центнер. Это породило первые ростки настоящей ненависти. Он-то уже подумал, что их чувства взаимны, что с этого дня все изменится. Ошибся. После такого не хотелось даже встревать. Хочет уйти? Пусть.
— Тогда успокойся, забудь и иди к своему Олегу.
Марина долго смотрела ему в лицо, потом закусила губу и крепко обняла за шею.
— Прости меня. Я очень дорожу нашей дружбой, Марк. Ты как брат мне, самый близкий. Я так тебя люблю…
— Я знаю, малыш, знаю. И это взаимно, поверь.
— Скажи, что у нас все будет хорошо.
— Конечно, будет, — соврал он, неосознанно зарываясь носом в копну ее пшеничных волос. — Будет, как ты захочешь…
Как ни странно, а эти воспоминания заставляли удивляться. Да, тогда он был другим — влюбленным идиотом. Он боготворил и прощал своей богине все, любой каприз. Она хотела побед — она их получала. Хотела быть ему только подругой и партнершей — не вопрос. Хотела любить другого мужчину — пожалуйста. Только вот аборт не простил ей до сих пор. Не имела права. Ни по какой из причин.
В комнате резко стало душно. Вовремя позвонили, отвлекая на рабочие моменты. Закончив с делами, пошел искать Марину. Все-таки заставила бегать за ней по коридорам собственной школы. Увидел случайно, в одном из детских залов.
— Марин! — окликнул он, ощущая, как это имя прошлось по рту подобно бритве.
Бесит! Что до сих пор реагирует на эту женщину. Что нужно себя заставлять отводить взгляд от ее взволнованного, красивого лица. Ее глаза — до сих пор гипнотизируют. Ее рот… влечет до сих пор. Хочется смять их своими, подмять под себя ее всю, очень хочется. Будто соскучился, будто ждал новой встречи все это время.