— Лучше отнести эту тварь на место, пока она не исчезла, — предупредил Тедди.
Сэм нагнулся и поднял Нельсона, но Тедди схватил его за руку. Сэм пошатнулся и выронил черепаху. Послышался зловещий треск.
Сэм отпрянул, потрясенно раскрыв глаза. Нельсон не двигался.
— Зачем ты это сделал! — завопил Сэм.
— Я? Это ты сделал! Черт побери, ты его убил! — не остался в долгу Тедди.
Перепуганный Сэм присел рядом с черепахой.
— Я пытался положить его обратно!
Глаза Нельсона закрылись. Тело спряталось в раковину так глубоко, что почти не было видно.
Сэм попытался дотронуться до его лапы. Она была холодной и не двигалась.
— Нельсон! — крикнул он. — Нельсон!
— Нужно убираться отсюда, — озабоченно сказал Тедди. — Ну и попал ты в переплет!
— Это ты предложил прийти сюда! Ты! — надрывался Сэм.
Тедди открыл рот, но ничего не ответил.
— Проваливай! — крикнул Сэм и толкнул Тедди. Тот толкнул его в ответ.
— Прекрасно, я ухожу, а ты оставайся и сам будешь объясняться, — бросил Тедди. Входная дверь хлопнула.
Сердце Сэма так билось, что было трудно дышать. Стояла такая тишина, что дыхание эхом отдавалось от стен. Он нагнулся, осторожно поднял Нельсона, положил обратно в контейнер, прикрыв бревнышком с дуплом. Он убил Нельсона. Убил так же, как и маму. Во всем его вина. И никто никогда не простит его, и трудно их осуждать.
— Прости меня! — заплакал Сэм и тоже выбежал из квартиры.
За это время тучи сгустились, и не знай он, который час, подумал бы, что сейчас ночь. Тедди давно убрался, и улицы были пусты. Сэм не представлял, куда идти и что делать, поэтому пошел домой. Но в конце квартала, прямо у перекрестка, стояла отцовская машина. В ней сидели отец и Изабел и о чем-то тихо разговаривали.
Сэм запаниковал. Они были на той же стороне улицы! Что, если его увидят и захотят знать, что он здесь делает, а потом обнаружат Нельсона, заметят, как трясется Сэм, и все поймут?
Сэм покачнулся, и в этот момент отец наклонился к Изабел и поцеловал ее в губы.
В ушах Сэма раздался странный гул. Отец и Изабел продолжали целоваться, и он неожиданно понял, как ошибался. Как обманывал себя. А ведь Тедди постоянно твердил, что тут что-то неладно, но Сэм был слишком глуп, чтобы понять это. Он вспомнил, как отец всегда спрашивал, нравится ли ему Изабел.
Его затрясло от шока и обиды. Все, что он думал об Изабел, — ложь. Она вовсе не собиралась привести назад его мать, чтобы он мог поговорить с ней. Она ничего не исправит. Он ей безразличен, и она здесь не ради него! Все дело в отце! Теперь она целует папу, а во всем виноват он, Сэм. Он свел их вместе!
Сэм зажмурился. С ним творилось что-то неладное. На мгновение он словно лишился чувств. Она не ангел!
— Мамочка! — заорал он, и по щекам полились обжигающие слезы. Кости словно превратились в лед.
Он вылетел на мостовую, едва не попав под колеса проезжавшей машины.
— Эй, парень! — крикнул водитель, яростно нажимая на клаксон. Изабел и отец подняли головы. Сэм успел увидеть, как они отпрянули друг от друга. Как изменились их лица.
Дверь машины распахнулась.
— Сэм! — окликнул отец. — Сэм!
Но Сэм мчался вперед. И с каждым шагом воздух все больше сгущался. Он старался дышать ровнее. И дрожал, дрожал…
Казалось, в мире остался лишь он один. Улицы пусты, в домах нет света. Ни одной машины не проехало мимо. Над головой раздался грохот. Блеснула молния. Небо раскололось на тысячу зубчатых осколков, и на землю обрушился холодный дождь. Кроссовки Сэма громко шлепали по тротуару. Ветер поднял с земли обрывок бумаги, взметнувшейся в небо, как гигантская птица.
Сердце Сэма билось слишком быстро. Штаны так промокли, что волочились по земле. Он трясся от озноба. Какие-то мелкие острые частицы впивались в лицо, кололи глаза, так что приходилось жмуриться.
— Когда ты напуган, думай о фактах, — говорил ему Чарли, но каждый факт пугал его еще больше. Молния может ударить в тебя в душе. Может проникнуть в открытое окно. Кто-то из тех, кого ударила молния, погибал. Но многие и выживали.
Сэм поскользнулся, упал. Ссадил коленку. На штанах зияла дыра. Он один в мире. Изабел не ангел. Мама действительно умерла.
— Мама! — закричал он, но никто не ответил. И не ответит.
Он представил лицо, руки матери, вспомнил, как она любила щекотать его под ребрами, и каждая мысль, каждое воспоминание разрывали сердце.
— Мама!
Но ветер заглушил его голос. Сэм поднялся и снова побежал. Молнии, казалось, гнались за ним, удары грома подчеркивали каждый шаг. Небо осветилось желтым светом, и у Сэма подкосились ноги.