— Иди домой, — говорит Яна и смотрит в глаза однокласснице, — он пожалеет, что на свет родился. Завтра. Слышишь, завтра? Он умрет… — такой уверенный в собственных словах и черный взгляд пугал не только Ефремову, но и саму владелицу слов. Такое чувство, что ее яркие зеленые глаза стали черными и металлическими, как пистолетные пули. Они пробьют его сквозь.
— Ты…убьешь его? — глаза русоволосой увеличиваются размере, а зрачки уменьшаются. Она близка к истине. Ольга действительно верит, что Яна убьет его ножом или еще чем-то.
Наивная. Иногда слова бьют сильнее любого ножа и пистолета.
На ее вопрос Яна не ответила, она только поднялась и пошла в сторону противоположную к выходу. Она шла в библиотеку. Ей нужен Давид.
*
Коридор казался ей безумно длинным, но Яна уверено и твердо шла по паркете, стуча каблуками. Она прошла уже несколько мест и ей нужно было в старое крыльцо в библиотеку. В мыслях творился беспорядок, а в воображении рисовались сцены, как она убивает Андрея, разрезая его пополам, вытягивает внутренности и разрывает сердце. Она не убивает его сразу. Она мучает его. Девушка даже не заметила, как в коридоре стояли Максим, Сергей, Тимур, Маша, Дмитрий и Елизавета Виноградова — еще одна девушка в элите, родная сестра Димы, младше от него на год, а также несколько подпевал элиты. К счастью Кусинского, он не оказался «не в том месте, не в то время». Лиза была общительной и, естественно, очень красивой, шатенка с длинными волосами и серо-голубыми глазами и милой улыбкой. Довольно приятная девушка, которая умела и пошутить, и посмеяться. Одним из ее плюсов было также умение быстро забывать обиды и прощать людей. Одним словом хорошая и эмоциональная личность.
Рыбакова быстрым шагом направлялась в библиотеку, перебирая ногами пол. Даже стук ее каблуков звучал как-то опасно и угрожающее. Слишком твердо она стояла и слишком уверенно шла. Ее глаза холодные и твердые, словно сталь, уже наверное бы пробили стену, если б не…
— О, моя малышка, — к ней шел с раскинутыми руками Максим, ухмыляясь, а его друзья за спиной посмеивались. Белая футболка, обтягивающая его мускулистое тело, и джинсы, лежащее на парне как вылитые, делали его неимоверно сексуальным, а мужской запах и легкое послевкусие сигарет — желанным. Не парень, а мечта.
— Отьебись, Табаков, — голос, словно сталь, и твердые глаза, которые даже не посмотрели на него, пронеслись рядом с парнем, который от неожиданности даже открыл рот и заглотнул немного воздуха, словно рыба. Его друзья прекратили смеяться и зависли от слов Рыбаковой. — Малышка занята, — прошипела девушка и проскочила сквозь удивленную толпу.
— Наверное, она пошла кого-то убивать, — Сергей подошел к другу и похлопал его по плечу, превращая неловкий и странный момент в шутку, от которой послышались смешки подпевал и элиты. Шарапов умел разряжать обстановку шутками и комедиями, чем удачно пользовался, дабы скрыть от импульсивного друга некоторые моменты.
— Не исключено, — посмеялся и подыграл Табаков Сергею. А сам очень удивился такой Яне. Максим даже забыл, что она его немного послала и что ему следует разозлится. Он никогда не видел девушку такую серьезную и злую. Наверное, кто-то перешел ей дорогу, и этому кому-то будет очень не сладко. Но вот кто ее жертва? Кто, возможно, не доживет до завтра?
*
В библиотеке была такая же пыль и запах старых книг, как и несколько дней назад, когда Рыбакова здесь была. Она твердым шагом, стуча каблуками, шла по выученному маршруту к компьютерам. Серьезность и опасность девушки чувствовалась на милю, поэтому даже библиотекарша, которая хотела что-то сказать, осеклась и, не задав вопрос, застыла в одном положении.
И даже часто не замечающий ее Хвостов, резко развернулся на к ней и изумленно посмотрел на девушку, которая была просто в бешенстве. Он даже подумал, что это он виноват, потом успел помолиться за провинившегося и взять защитный шлем.
— Давид, я безумно тебя кое-что хочу попросить, — она приближается на слишком близкое расстояние к парню и, опираясь на его колени руками, смотрит ему в глаза. Он даже смутился от такого жеста с ее стороны и раскрыл глаза, но сама Яна даже не заметила этого. Уж слишком она зациклена на собственном задании. Если она так просит, то это наверняка очень серьезное и важное для нее. — Мне нужны все компроматы и вся информация о Андрее Кусинском. Любые переписки, носящее в себе хоть что-то полезное, фотографии, бывшие девушки и что-то даже из ряда вон выходящего. Все. Абсолютно, — Рыбакова сказала это словно на одном дыхании, продолжая смотреть в глаза Давида, и сгибается к нему еще ближе. Когда их носы почти соприкоснулись, и парень чувствовал ее дыхание, она закончила, все еще заглядывая в его глаза. Наверняка, она хотела увидеть в них, понял ли он все, что она сказала. Но парень смущенно смотрел на ее зеленые омуты, зовущееся глазами. Изумительные. Изумрудные. Яна резко отстранилась от Хвостова и выпрямилась.
— Я понял, — голос юноши хрипел, и он резко опустил глаза. Боже, как она его смутила! Давид даже не знал, куда ему деть глаза и пытался как-то избежать прямого взгляда с ней.
— Давид, — твердо проговорила Рыбакова, но парень не поднял глаза — посмотри на меня! — Она не подвышала голос, но говорила достаточно твердо, словно приказывала, но это точно так не звучало. Девушка поставила руки на бедра и нахмурилась. — Если ты не посмотришь, я сделаю еще раз так, — и Хвостов резко поднимает глаза, внимательно смотря на нее. Значит, она только что осознала, что сделала… И ее это совсем не смутило.
— Я все понял. К вечеру пришлю нужные файлы и фотографии, — теперь его тембр и голос выровнялся и стал обычным, а также девушке внушал доверие серьезной взгляд зеленых глаз. Вернулся прежний Давид.
— Я тебе буду безумно благодарна, — улыбнулась Рыбакова и сложила руки вместе на животе. Ей очень нравился серьезный Давид, но смущать его было бесценным, хоть парень и не сильно краснел, все было видно по его глазам. В них кружилось в танце легкое замешательство. — Или мне как-то по-другому тебя отблагодарить? — ехидность в ее голосе послышалась и Хвостову, который решил не проигрывать ей и резко поднялся с кресла да так, что девушка испугано сделала шаг назад. Теперь ухмылку она увидела на губах парня.
— Я буду не против, — он приближался к ней. Давид был не так хищен, как Табаков, но имел странную грацию и наглость, которую раньше темноволосая не замечала. Это движение ей казалось даже немного сексуальным, отчего она прикусила губу и сделала несколько шагов назад. Но юноша был быстрее и в мгновение очутился около нее.
— Ей, Давид, я же пошутила, — наиграно возмутилась Яна и по-детски улыбнулась парню, смотря в его глаза. Он был красив. Когда он стоял так близко, она ощутила запах мужского одеколона. Хвостов стоял около нее так, что она дышала фактически ему в грудь. Слишком высокий.
— А я — нет, — зрачки Рыбаковой уменьшились, когда юноша положил свои ладони ей на щеки и она автоматически стала на пальчики, даже будучи на каблуках. И он поцеловал ее в губы. Не так страстно, как Максим, но довольно эмоционально. Без языка, но как-то по-своему. Приятно и нежно, легко сминая губы, и обжигая изнутри странной, но сладкой нугой. Пальцы на руках, которые она положила поверх ладоней Давида, занемели и налились свинцом, как и ноги.
Между ними не было той безумной всепоглощающей страсти, между ними было что-то иное. Но целовать его было действительно приятно, хотя Яна ни разу об этом не задумывалась.
Хвостов оторвался от нее, когда воздух начал кончаться, и внимательно посмотрел на лицо уже смущающейся подруги, которая отвела взгляд. И он улыбнулся так ребячески и беззаботно.