Сегодня урок географии заменял молодой практикант — Остап Ярославович. Он был довольно привлекательным парнем в плане внешности и строения тела, но на него, наверное, только у Яны стояло слишком сильное табу. У него были желтые глаза. Да, именно желтые. А также цвета топленого шоколада волосы. Остап Ярославович много улыбался и действительно смешно шутил, он был, словно на одной волне с учениками, тем самым привлекая их внимание. Рассказывал он довольно-таки интересно, но почему-то Яне не понравилось.
Ей не понравилась атмосфера в классе. Все эти томные вздохи одноклассниц, их подмаргивания и трепетания ресницами, даже Злата краснела и опускала глаза при обращении к ней. А когда эти девицы обращались к нему, то отчество «Ярославович» они, казалось, забывали говорить.
Если говорить что-то о парнях, то они тоже его внимательно слушали, но обращались к нему достаточно сдержано и не пытались строить глазки. Вот если парни уже и глазки строили, то Рыбакова бы действительно повесилась.
— Яна, ты почему домой не идешь? — ее размышления перервал мужской баритон практиканта, который сидел за учительским столом и внимательно смотрел на девушку. Она и правда уже задержалась в этом помещении, ведь все ее одноклассницы и одноклассники выбежали из класса, не забывая бросить «До свидания!» или даже простое «Пока!». Рыбакова слишком долго собирала школьные принадлежности, находясь в собственных раздумьях.
— Ой, я задумалась, — улыбнулась девушка, не имея никаких задних мыслей. Просто ей самой показалась эта ситуация немного забавной. Она уже хотела брать сумку, как Остап Ярославович остановил ее действа:
— Присядь, пожалуйста, — практикант кинул взгляд и махнул рукой на парту напротив его стола, которую раньше занимала Катерина Адушкина и Марина Кольцевая. Эти две девушки весь урок строили глазки временному учителю, поэтому он даже особо не хотел садится за стол. Но, даже не смотря на нежелание оставаться с этим человеком в пустом кабинете, она пошла и села за парту.
— Остап Ярославович, что вы хотели? — темноволосая со всей серьезностью посмотрела на мужчину. Она хотела ему показать, что он не интересует ее как парень, он просто учитель. Девушка поставила руки на парту и нахмурилась.
— Твои одноклассницы столь пустые, — эти слова обескуражили Яну, и она даже подняла брови в немом вопросе. Какого черта он говорит ей это? Но сам мужчина излучал только простоту и спокойствие. Он откинулся на кресле и позволил себе немного расслабится. Он прикрыл глаза и тяжело выдохнул. Было что-то такое, что безумно мучило его, и Остап не мог никак с этим распрощаться.
Но тут атмосфера резко разбавилась совершенно другими эмоциями. В класс вбежала на вид двадцатилетняя девушка со светлыми волосами и голубыми глазами. Довольно красивой комплектации, имеющая приятные черты лица. Но от нее несло не только слишком сладкими духами, но и истеричностью. Девушка внимательно посмотрела на практиканта и поджала губы. Насколько Яна знала, эта особь не училась здесь и не преподавала. Кто же она?
— Вот ты где?! — запищала девушка, стуча на месте высокими каблуками. — Я ищу тебя, а ты тут с малолетками развлекаешься! — и снова противный писк. Эта незнакомка только что самым наглым образом оскорбила ни в чем невинную Яну. Кстати, последняя сидела на стуле, совершенно ничего не понимая, но было видно, что Остап Ярославович поднапрягся.
— Я вообще-то твоя невеста, — она врет. Рыбакова это сразу поняла; это всего лишь ее мечты, которые она начинает путать с реальностью.
— Ты моя… Кто? — с заминкой спросил практикант. Он явно сам не знал, что она его невеста и даже сам не знал, что здесь происходит. Остап поднялся с места, поправляя темную рубашку и внимательно смотря на девушку. Секунда, и он громко рассмеялся.
— Невеста, — твердо отвечает девушка, расставляя руки на бедра и пожимая губы, а также прищуриваясь — Что смешного? Ты променял меня на…эту, — вместо «эту» у этой персоны должно было вырваться какое-то оскорбление, но она все же сдержалась. Она расправила свои волосы по спине. Будто показывая, что она безумно красива.
— Хватит оскорблять мою ученицу… И вообще, не устраивай сцен в школе при детях, — при слове «детях» Яна нахмурилась. Она вообще не похожа на ребенка не только внешне, но и внутри. Но с практикантом она согласилась, и это странно, но ей было совершенно ненеприятно смотреть на разборки этих двух. Рыбаковой это даже напоминало дешевое кино с телевизора, и ей даже захотелось взять какую-то сладость к просмотру. — Ты можешь успокоится?! Всегда портишь все своей… — Остап замолчал, он искал нужное слово, которое бы описало действие его…девушки?
— …инфантильностью… — закончила за мужчину Яна, за что получила удивленные взгляды «актеров из кино». Она всего лишь пожала плечами и дальше продолжала следить за развитием событий в этом кабинете. И кажется, по взгляду учителя со словом она попала в точку.
— Я еду к маме, — гордо отозвалась девушка и, встряхнув светлыми волосами, подняла подбородок. Девушка оглядела помещение и, остановив внимательный взгляд на Яне, хмыкнула, удаляясь из кабинета. На эти слова мужчина лишь тяжело выдохнул и, поворачиваясь к Рыбаковой, развел руками мол «не обращай внимания».
— Сочувствую вам, — улыбнулась темноволосая, смотря на опешившего мужчину, который странно смотрел на дверь. — И мне нужно идти, Остап Ярославович. Меня ждут друзья, — она взяла сумку и уже направлялась к двери, как практикант остановил ее тяжелым вдохом и ей даже послышалось, что он что-то прошептал. — До свидания, — Яна резко вышла за двери и громко хлопнула ими. Ее немного преследовало странное чувство.
*
В доме Максима было людно и пусто одновременно. Хотя у отца сейчас был светский прием, и комната просто сверкала роскошью и чистотой, но парню было грязно. Не столько грязно в помещении, как у него в душе. Он чувствует эту мерзкую атмосферу и настрой среди подопечных и коллег своего отца, в смысле Леонида Олеговича. Табаков не любил эти мероприятия, но папа обещал ему новую красивую машину. Да еще и сыну пришлось отменить «важную» встречу с учительницей. Как мер города, Леонид соблюдал этикет и грамотно вел речь, но своего сына он этому научить так и не смог.
Максим ходил между людьми, которые ему вежливо улыбались, и пил вино с хрустального бокала. Ему действительно не хотелось здесь находится, но отец очень просил.
— Здравствуй, Максим, — к парню подошел высокий статный мужчина. Он не был очень стар, но под глазами уже виднелись мелкие морщинки, а на волосах пробивалась седина. Не смотря на это, у мужчины были ярко-зеленые глаза, которые так и светились добротой и пониманием. Его зовут Егор Васильевич, и он правая рука его отца. Табаков любил этого человека за искренность и чувственность, ведь тот играл с ним еще с детства. Егор Васильевич довольно часто позволял себе ходить не в строгих костюмах и был довольно забавным, ведь любил посмеяться над собой и развлечь публику.
— Добрый вечер, — улыбнулся искренне парень и посмотрел в глаза собеседнику. Как всегда, в его глазах он увидел что-то такое молодое и вечное. То, что придавало жизни и уверенности. Максим хорошо знал о том, что жена этого мужчины умерла от рака легких, и сейчас он занимается воспитанием дочери самостоятельно. В бизнесе у большинства мужчин нет жен.
— Это моя дочь — Аля, — и только сейчас Табаков заметил около него милую девушку, примерно четырнадцати лет, с нежной улыбкой и приятными чертами лица. У Али были каштановые волосы и такие же глаза, как у отца. Яркие и притягательные. Они напоминали юноше сочную листву в середине лет. Он не видел пустоты и наигранности. У девушки была красивая фигура, ведь приталенное платье красного цвета хорошо очертило ее силуэт. На шее он заметил красивое колье с драгоценными камнями.
— Привет, — она махнула ему маленькой ладошкой и по-хорошему прищурила глаза. Максим отметил, что все ее движения были довольно плавными и пластичными, наверное, она ходила, или даже ходит на танцы. Он довольно улыбнулся и махнул ей тоже рукой, ведь ему нравилось такое простое обращение и приветствие, а не все эти формальности и этикет.
— Я оставлю вас, дети. Не шумите, а то мне потом влетит от твоего папы за знакомство двух дикарей, — Егор Васильевич подморгнул им и скрылся в толпе людей. Естественно, о дикарях он преувеличил, но все же в какой-то мере был прав. Максим сам по себе не очень то спокойное дитя да еще с довольно сложным характером, а Аля в принципе тоже не сахар.