— Прости, я задумалась, поэтому не заметила тебя, — она, мягко улыбаясь, посмотрела на него теплым взглядом. Ее растерянность пропала тогда, когда она увидела знакомое лицо и карие глаза. — Ты куда идешь? — спросила Яна, замечая, что парень одет в спортивную форму. Простая белая немного растянутая майка красиво оголяла сильную спину, накаченные руки и вены, а темные шорты держались на бедрах. Также Рыбакова отметила, что от парня очень хорошо пахнет. В его одеколоне был смешан запах мяты и чего-то морского.
— Вообще-то я стою, — посмеялся юноша, но, увидев злой взгляд зеленых глаз, которые сейчас прожгут ему душу, невинно улыбнулся. — Учитель попросил занести в учительскую ключ от душевых кабинок, — парень повертел в руках маленькую связку ключей, которые издали характерный звонкий звук, а Яна поморщилась. Слишком чувствительные у нее уши. — А ты куда? — спросил Артем, видя, что девушка идет с сумкой. — Опять прогуливаешь? — ухмыльнулся темноволосый, смотря на легкую улыбку Яны. Она тоже вспомнила, как они однажды вместе прогуливали урок. Встретились они в кладовке, в которую Яна случайно забежала, увидев учителя, у которого у нее сейчас шел урок. Видимо, он куда-то вышел. Вот была бы странная встреча. А Мечников там прятался от обезумевшего физрука, который хотел запихнуть его в кружок тенниса. Девушка в прямом смысле слова залетела в парня и уткнулась носом ему в грудь. Он же, ничего не спрашивая, легко обнял ее, пока звук шагов не утих. А потом они так спорили по поводу того, какая часть фильма «Форсаж» лучшая, что их спалил директор. На удивление, они отделались обычным выговором и были отправление восвояси.
— Нет, — засмеялась Рыбакова, прикладывая ладошку, согнутую в кулачок, ко рту, — я иду к Екатерине Евгеньевне. Сама не знаю, зачем я ей сдалась… — увидев непонимающий взгляд Артема, она поспешила ответить на его немой вопрос. Ведь между этими двумя особами была взаимная неприязнь. И преподавательница, как и сама девушка, всегда пыталась не пересекаться с Яной.
— Яна… — именно этот оклик заставил девушку отвлечься от своих мыслей и резко посмотреть на собеседника. Он, наверное, не ожидал такой реакции, поэтому она застала то, как он смотрел на ее губы. С вожделением. С манией. С желанием все повторить.
— Прекрати смотреть туда, куда ты смотришь, — теперь ее ехидный голос и беззлобная ухмылка заставили Артема очнутся и отвлечься от ее уст. Он хотел посмотреть ей в глаза, но понял, что девушка начала медленно идти. Поэтому он быстрым шагом догнал ее и шел уже с ней одинаково, почти нога в ногу.
— А куда я смотрю? — засмеялся Мечников, видя, как улыбается Рыбакова. Нет, она не смущена, это улыбка, которую дарят лучшим друзьям во время того, как они их подкололи. Он увидел такой легкий блеск в ее глазах и подрагивающие губы. Красивая и веселая.
— Артем, — снова злобный и усмиряющий взгляд заставил юношу заткнутся. Она сказала его имя угрожающим голосом с твердыми нотками. И он знал, что шутки с ней плохи, ведь только она может заставить его покраснеть и, как маленького мальчика, залиться румянцем.
— Все, я понял, — Мечников повернулся к ней корпусом, продолжая идти, и поднял руки на уровне груди, что он, мол, сдался и больше так делать не будет. Увидев беззаботное лицо, Яна улыбнулась уголком губ. Взрослый парень, а ведет себя как маленький.
*
Большая дубовая дверь открылась очень легко и без скрипа. От такой школы и любимицы директора меньшего девушка и не ожидала. Как только Яна вошла, она почувствовала сладкий запах духов преподавателя и поморщилась. Слишком сладкий запах ей не нравился, хотя она и была любительницей шоколада. Кабинет был выполнен в кофейных оттенках и обставлен со вкусом. Большой стол из дуба, заставленный документами и компьютером, стоял посреди кабинета. Около него с двух сторон находились мягкие офисные кресла, и на одном из них сидела женщина. На светлых стенах висели черно-белые картины в коричневых рамках. Их здесь висело много и в хаотичном порядке, что придавало своеобразную изюминку. Также позади стола возвышался огромный шкаф с разными папками и книжками. Яна здесь заметила даже произведения современных писателей и поэтов. И еще здесь стояло несколько вазонов.
— Здравствуйте, — поздоровалась Рыбакова только из-за воспитания и приличия, хотя не испытывала никакого уважения к этой женщине. А последняя сейчас сидела за своим компьютером, смотря то на экран, то на документы, которые лежали у нее на столе. На лице учительницы застыло серьезное выражение лица, и глаза внимательно бегали по строчкам текста. Сегодня она надела классическую юбку-карандаш и красную блузку с длинным рукавом. Единственное, что Яне нравилось в ней, это стиль. Женщина умела одеваться и каждый день пыталась выглядеть лучше, чем вчера.
— О, привет, Яна, — Екатерина Евгеньевна подняла глаза на девушку и легко улыбнулась. Она и вправду только что ее заметила, ведь была очень вовлечена в офисную работу. И такое приветствие немного напрягло Рыбакову, ведь раньше они обходились холодным «Добрый день» и презрительными взглядами. — Честно говоря, я думала, ты не дойдешь… — призналась учительница, бросая взгляд на девушку, а тогда на кресло. Она словно попросила ее присесть на стул около стола.
— На самом деле, я тоже так думала, — ответила ей девушка, не скрывая своих мыслей. Ей даже захотелось свернуть куда-то, но рядом идущий Мечников не давал ей это сделать, говоря, что все будет хорошо. А если не придешь, еще и достаться может.
— Так, что вы хотели? — зеленые глаза девушки сверкнули легким холодом и занятостью. Если эта женщина и хочет поговорить, то пусть по делу, ведь больше запаха ее духов Рыбакова не выдержит.
— А вот, что Максим в тебе нашел… — эти слова врезались в голову темноволосой, заставляя ее рвано выдохнуть. Откуда она знает о ее странных отношениях с этим парнем и к чему это она вообще клонит? Да и подобает ли преподавателю говорить такое ученикам? На лице этой женщины Яна впервые увидела горькую улыбку.
— Извините? — спросила девушка немного громче, чем надо было. Возможно, она ошиблась, но, судя по виду Екатерины Евгеньевны, это было правдой. Учительница немного сгорбилась, и в ее глазах проплывали нотки воспоминания и чего-то хорошего, ведь взгляд и улыбка были такими горькими, но в тоже время нежными. Рыбаковой даже не хотелось отрывать ее от мыслей. — Екатерина Евгеньевна… — начала темноволосая, но:
— Называй меня просто Катей и на «ты»… — второй удар словами пришелся Яне по животу. Не зная почему, она ощутила там легкий дискомфорт и жжение. Это было не от вируса, а от этого чувства. — В неформальной обстановке, конечно, — добила женщина, смотря на оцепенение собеседницы, которая потеряла характер их отношений. Она что, в друзья к ней хочет?
— Катя… — неуверенно сказала девушка, словно нервничая. Называть учителя так — казалось не просто странным, а почти что невозможным. Видя удобрительный кивок со стороны Васильевой, а именно так звучит фамилия этой женщины, темноволосая продолжила. — Что происходит? — этот вопрос уж очень долгое время крутился в голове девушки.
— Ничего, — просто и лаконично ответила Екатерина, кинув взгляд на монитор компьютера, а потом снова посмотрела на Рыбакову, которая еще продолжала переваривать информацию. Если бы ей так сказали, то крики Васильевой слышала бы вся школа, если не город. — Максим так изменился, и ты, как никто другой, причастна к этому, — улыбнулась женщина, складывая руки в замок и кивая в знак подтверждения своих слов.
— Вы… — начала темноволосая, но, увидев пронзительный взгляд, исправилась. — Ты меня обвиняешь или поощряешь? — этот вопрос был довольно интересен, ведь интонация голоса Кати была и довольной, и упрекающей одновременно. Яна подняла одну бровь, держа руки на коленях, но чувствовала она себя не плохо, а вполне даже уютно, и мерзкий запах духов куда-то исчез. Катерина всего лишь невнятно хмыкнула и отвела взгляд.
— Я сама еще не знаю, — неуверенный голос и легкая хрипота вырвалась из уст женщины. Она была не уверена не в том, что говорит, а в том, нужно ли это вообще говорить. — Понимаешь… — рвано выдохнула она и посмотрела на Яну, причем прямо в глаза. — Я не могу узнать его, и это меня пугает… — она действительно запуталась, и девушка видела это в ее глазах и голосе. Она чувствовала, что нет больше того вражеского барьера между ними. Есть только две женщины, которые пытаются и помочь одна другой, и наладить отношения, которые были натянуты, как старая струна от гитары.