— Привет, — Рыбакова вошла в гостиную и поздоровалась с братом. Денис лениво расположился на большом диване и, смотря очередную серию любимого сериала, ел мамины булочки с корицей. Татьяна вкусно готовила не только различные блюда, а умела и хорошо печь. Нескольким рецептам она научилась у матери своего мужа. В этой семье сказки о злой свекрови оставались всего лишь сказками, потому что Таня и Ольга Владимировна всегда оставались в хороших отношениях.
— Привет, — протянул мальчик, смакуя ароматную выпечку. От этого запаха у Яны забурчал живот, прося хотя бы кусочек. — Как прошла встреча? Кто следующий? — У Дениса был странный голос, будто ему не очень хотелось этого знать, но спросить — должен. Это действительно удивило девушку и даже заставило ее приподнять брови. Он редко интересовался планами сестры, но всегда был готов ей помочь. А здесь чувствовались нотки негатива в столь равнодушном тоне.
— Т-Тимур… Тимур Волков, — это девушка сказала неуверенно и даже заикнулась на имени парня, будто сомневаясь в собственных словах. Атмосфера немного напряглась, и Яне показалась даже, словно она вспотела от напряжения, повисшего в воздухе, как большие грозовые тучи на небе. — Он перешел нам дорогу… — ей казалось, что эти слова она прошептала совсем тихо, и Денис их даже не услышал. Она ошибалась. Яна впервые увидела этого человека таким холодным и непроницаемым, и она должна признать, что испугалась. Девушка, которая имела столь жестокий и твердый характер, сейчас боялась своего младшего брата.
— Говоришь, как Табаков, — впервые она услышала в его голосе отвращение и презрение. Да, он не отличался любовью к этому парню, но никогда не обзывал его или унижал в присутствии сестры. Ему было неприятно, что его милая и добрая сестра начала говорить, как этот тиран, выбирать себе жертву и уничтожать ее. — Правду говорят, с кем поведешься от того и наберешься… — эти слова ударили по сознанию Рыбаковой, и она открыла рот, словно рыба, хватая воздух. Углекислый газ туманил рассудок, заставляя девушку судорожно глотать воздух. Она была удивлена познаниями брата в плане ее личной жизни.
— Откуда ты узнал? — Яна легко присела на край дивана, ведь ноги ее уже не держали. Она не желала, чтоб брат видел ее внутреннего демона. Ей хотелось, чтобы он всегда считал ее хорошей и честной девушкой, а не тварью, разрушающей мечты и цели других людей. Стыд. Темноволосая испытывала, наверное, впервые такой жуткий стыд, да еще и перед братом, для которого она когда-то была примером во всем.
— Яна, я твой брат. Ты можешь положиться на меня, когда тебе это будет нужно, и я всегда готов тебе помочь. Зачем ты общаешься с Максимом? Ты же, как никто другой, прекрасно знаешь, что он не человек, — теперь его голос немного изменился. Он больше не упрекал девушку за ее слова или поступки. Стал мягким, с привкусом понимания и семейной любви. Денис понимал, что его сестра приближается к запретной грани очень уверенно, совершенно не медля. Когда человек влюбляется, он переходит воображаемую черту между симпатией и любовью. Если грань будет пройдена — пути назад нет и никогда больше не будет, если ты однолюб.
— Нет, Денис. Это часть плана и не более… — эти слова она промямлила, ведь была совершенно не уверена в них. Но ее брат услышал и понял, что уже поздно. Слишком поздно что-то менять. Яна аккуратно встала, пытаясь не обращать внимание на сосредоточенный взгляд брата, и, сгорбившись, вышла из комнаты.
«Что будет, если ты влюбишься в Максима?»
«Сможешь ли ты отказать любимому человеку?»
А что, если ты уже влюбилась в него?
*
Проснулась Яна от солнечных лучей, назойливо светивших прямо в глаза. Перед тем, как встать, ей даже пришлось поморщится несколько раз и уже тогда с тяжелым вздохом открыть сонные глаза. От вчерашней погоды не осталось и следа: светило солнышко и небо было девственно чистое. Единственное, что мешало образу идеальной погоды, это лужи и влажный местами асфальт, которым пропахла почти каждая улочка Москвы. Также минусом было то, что солнце почти не грело, а только ярко светило, поэтому приходилось посильнее кутаться в легкое пальто от порывов прохладного ветра.
С выбором одежды у Рыбаковой никогда не было проблем, ведь ее шкаф был переполнен различными юбками, джинсами и кофтами, да и сама девушка не была одержима модными вещичками и шопингом. Сегодня она решила надеть темно-синие узкие джинсы и бежевую рубашку, поверх которой Яна накинула легкое бежевое пальто и в тон ему туфли на платформе и каблуке. Сделав уже привычный макияж, Яна уложила волосы в аккуратные кудри и, не позавтракав, вышла на улицу. Аппетит совершенно отсутствовал, и даже мама не смогла ее уговорить покушать.
В школе все привычно передвигались по коридорам и кабинетам, но больше всего людей находилось в актовом зале. Именно поэтому после посещения гардероба Рыбакова направилась туда. Как и ожидалось, здесь происходила подготовка к балу, и некоторые ученики пытались помочь, но, естественно, не все. Элита — в не полном составе — что-то весело обсуждала. Отсутствовал сам главарь этих людей — Табаков. Екатерина Евгеньевна заправляла всем: декорациями, сюжетом, развитием событий. Женщина была одета в строгий костюм, который выгодно подчеркивал ее фигуру. Как только она увидела сонную Яну в двери, сразу же ей кивнула и улыбнулась.
— Здравствуй! Ты вовремя. Мы как раз сейчас будем репетировать вальс. Постой вот здесь, — женщина указала на место рядом с собой и снова перевела взгляд на девушку, которая непонимающе подняла бровь, — пока твоя пара не придет, — кого Катя поставила ей в пары Рыбакова и понятия не имела, да и сейчас ей было плевать. Она просто хотела вернутся в теплую кровать и проспать в ней до обеда. Сегодня и настроение, и самочувствие были не самыми лучшими. — Значит так, быстро встаем так, как я вас распределила, — после этого крика школьники лениво стали в пары, каждые несколько минут сочно зевая. Именно сейчас им было плевать, что они делают, ведь их мозги еще не окончательно проснулись. Все движения были вялыми и негармоничными. О синхронности и заикаться не стоит. — Музыку, пожалуйста! — последние слоги этого предложения утонули в легких ритмах красивого вальса. Об этом танце Яна знала многое, ведь у нее в детстве была подруга, которая профессионально занималась бальными танцами. Ее зовут Люси́, и она родилась в Америке. Но так как ее папа и мама были русскими, они вернулись на родину и некоторое время жили здесь. Темноволосая до сих пор помнит как ей удалось посмотреть на выступление Люси́, и она была просто поражена до глубины души таким танцем. Все движения этой девочки были отточены, грациозны. Она утонченно, но резко двигалась в ритме музыки вместе с партнером. Вот просто невозможно сравнить этих школьников с их непонятными хороводами и Люси́ с ее легким и плавным танцем.
— Здравствуйте, — в помещение расслабленно вошел Максим, кивая элите в знак приветствия, а затем — перемещая взгляд на учительницу. — Я опоздал… — парень говорил очевидные вещи, смотря на это жалкое представление. Ему было плевать на то, что он нарушил школьные правила. И вообще — он никогда не был пунктуален.
— Ты и не особо спешил, — этот голос мог принадлежать только одному человеку. Колкий, с нотками раздражения и упрека, держащий в себе холодную сталь. Владелица этого голоса обладала и твердым взглядом, пронзавшим душу. Естественно, это была Яна, которая сейчас, скрестив руки на груди, холодно смотрела на Табакова.
— О, моя малышка! Не думал, что ты здесь, — он жадно оскалился и выделил слово «моя» по-особенному. В этот же момент его взгляд немного изменился: стал более едким и собственническим, как у животного. В принципе, она всегда знала, что он не человек. Да, те объятия были не сном и не сказкой для маленьких детей на ночь, они реальны и продолжают жить в воспоминаниях Яны и Максима, но это школа, и здесь нет места для нежности и понимания. Здесь только власть и авторитет, выживает здесь сильнейший, а не добрейший.
— Рыбакова и Табаков, прекратите язвить друг другу. Вы вообще в курсе того, что вы партнеры? — этот вопрос поставил в тупик не только этих двоих, а и большинство учеников, которые уже с интересом смотрели на перепалку парня и девушки. Дело в том, что в вальсе ведет только один человек, а другой подчиняется ему. Но как эти двое смогут ужиться в одном танце? Они друг друга терпеть не могут, а тут нужно еще и двигаться синхронно, выручая партнера, если он вдруг ошибется. — Значит так: соберитесь и попытайтесь станцевать хоть что-то, но только вдвоем. Все остальные —