Артем, не церемонясь, срывает с нее свитер, разрывая пуговицы на нем. Он разрывает руками белую майку, одновременно пытаясь унять сопротивление девушки, а тогда рывком сдергивает черные лосины. Она осталась в одном бежевом белье. Мечников зафиксировав ее руки ее же майкой, наблюдал за результатом. А тогда он пропихивает руку в ее трусики и пытается войти пальцами в нежную плоть. Слезы появляются неожиданно. Яна начинает плакать, пытаясь освободится ногами, чувствуя эти неприятные касание там, где их меньше всего хотелось чувствовать. Он целует ее в губы, а у нее такое ощущение, что ее предали и всунули нож в спину в самый неподходящий момент.
Как же мерзко…
Как же больно…
И если раньше ее насиловал какой-то мужик, то сейчас ее пытается изнасиловать друг. Очень хороший друг. Она пищит, сквозь поцелуй и слезы начинают идти с новой силой. Эта обида рвется наружу.
— Ты что делаешь? — громкий голос Максима разрывает этот писк, и Яна открывает глаза, ведь закрыла их раньше, чтобы не видеть этого похотливого взгляда собственного друга. — Ты что, сука, делаешь? — он огромными шагами подходит к Артему и со всей силы бьет его в лицо. Яна замечает кровь, но не двигается. Она смотрит на обоих парней и не понимает, что же ей делать. — Ты, блять, охуел? — Максим еще раз бьет Мечникова в лицо, а тогда со всей силы копает в живот. Девушка осознает, что еще немного и Артем не будет жив. Да, он повел себя как последняя мразь, но ей его жаль. Яна вскакивает с кровати и хватает Табакова за руку, которую он нанес для удара. — Отпусти, — рычит парень, даже не смотря на девушку, но она резко оборачивает ладонями его голову и целует. Это действие протрезвляет его и убирает пелену гнева. Он отвечает ей, осторожно касаясь языком ее губ. — Надевай лосины, — и Яна, словно пес, выполняет указание. Максим снимает толстовку с себя и надевает ее на Рыбакову, вытягивая волосы наружу. Тогда он, словно пушинку, поднимает ее и несет в комнату Данилы. А она, чувствуя его аромат, успокаивается и начинает приходить в себя.
Эта ночь…
Этот кошмар…
Эта боль…
*
Рыбакова никогда не думала, что может быть так хреново. Лежа на кровати в совершенно чужой комнате, она смотрела в потолок пустым взглядом, пытаясь придти в себя. Чувства этой ночи не покидали ее ни на секунду. Страх и тревога словно въелись в душу, ломая ее изнутри. Глаза блестели и немного опухли от слез. Девушка повернулась на бок, и с ее глаз скатилось несколько слезинок, оставляя влажные соленые дорожки на щеках. Немного щекотно. Но больше больно. Невероятно больно, черт возьми. Эта дыра внутри груди поглощала все прекрасные чувства, заставляя ощущать ее пустоту.
— Доброе утро, — в комнату вошел Максим. Это она поняла по голосу и по шагам. Твердая походка, в которой все же хранилась минимальная пластичность, и тяжелые шаги. Яна протерла рукой щеки и аккуратно поднялась с кровати. Она села и стеклянным взглядом посмотрела на парня, который внимательно рассматривал ее внешний вид, а особенно лицо. — Я ошибся. Оно совершенно не доброе, — Табаков тяжело выдохнул, а тогда подошел к девушке. Она ожидала всего, кроме легких касаний ее волос. Он очень нежно и безумно заботливо погладил ее по волосам, как маленькую девочку. Рыбакова резко подняла голову и посмотрела удивленным взглядом в глаза Максиму. Он лишь мягко улыбнулся и сел около нее, а тогда аккуратными движениями поднял ее и посадил на свои колени. Девушка почувствовала себя действительно пятилетней девочкой, которая сейчас будет слушать сказки своего отца, в которых все идеально. Она даже не думала, что этот жестокий тиран способен на такое проявление нежности и заботы, ведь драконы ласковы со своими принцессами только в сказках, не так ли?
— Как ты себя чувствуешь? — он понимал, что это самый тупой вопрос, который ему стоило ей задать. Ну как может чувствовать себя девушка, которая была почти изнасилована своим лучшим другом? И да, Табаков знал о Мечникове и о отношениях его малышки и этого парня, но был уверен, что она принадлежит ему. Но, видимо, наркотики и напитки с большим градусом не очень и хорошо повлияли на Артема, придавая ему той уверенности. Но Максим не удивится, если она простит этого парня.
Слишком понимающие люди всегда страдают больше.
— Словно по мне проехался бульдозер, — она прошептала ему это на ухо, опаляя своим горячим дыханием его щеку, и соответственно, ухо. А тогда девушка потерлась своим носом ему об шею и он даже смог, будто подкожно, почувствовать, как она вдохнула его запах. Этот жест показался Максиму таким интимным и таким невинным, что ему даже немного стало противно от того, что его грязные руки касаются ее. Такой чистой и непорочной?.. — А знаешь, — судорожный всхлип вырвался с ее рта, — я никогда не думала, что это так больно, — девушка схватила его за толстовку и скомкала небольшую часть одежки в руке. Табаков обнял ее крепче, стискивая до хруста костей в объятиях, хотя прекрасно понимал, что дрожит девушка не от холода. Рыбакова снова судорожно выдохнула и уткнулась лицом в его шею. — Это, наверное, была худшая вечеринка в моей жизни, — Максим немного отстранился, чтобы посмотреть на ее лицо и только сейчас заметил, что ее глаза закрыты, а на ее щеках — влажные дорожки. Ему так хотелось это сделать. И он сделал. Табаков осторожно наклонился и поцеловал ее в лоб, а тогда в нос. Яна все также не двигалась, продолжая, словно кукла, безвольно лежать. Парень наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Поцелуй имел соленый привкус, и эта соль мешалась с болью и разочарованием от предательства. Максим не спешил углублять поцелуй, он лишь нежно ласкал ее губы своими и время от времени, рисуя языком воображаемый контур.
Этот поцелуй, словно лекарство, проникал под кожу.
Он, безусловно, лечил ее лучше всяких успокаивающих.
*
Дом встретил девушку запахом блинчиков. Денис решил впервые за всю свою жизнь приготовить что-то стоящее, а не стандартную яичницу. Мальчику не были интересны такие вечеринки, хотя Шевченко его пригласил, поэтому он остался дома и всю ночь играл с Остапом в видеоигры. Татьяна сегодня ночевала не дома, а у своего…любовника? Мальчик не был против этого мужчины, но он жутко не хотел, чтобы их мать опять их забыла и игнорировала, как раньше.
— Яна, — в коридор выбежал Денис, улыбаясь привычной беззаботной улыбкой. Мальчик был одет в спортивные штаны и обычную черную майку. Его волосы стояли в таком привычном беспорядке, а в глазах искрилась задорность. Хоть мальчик не выспался, но его хорошее настроение быстро передалось девушке, и она улыбнулась ему в ответ, — я хотел, — и Денис запнулся, увидев знакомый силуэт. Табаков стоял за спиной его сестры и улыбался, но не злой улыбкой. Он, видимо, также подхватил этот настрой, совершенно забывая, как несколько недель назад заставлял этого мальчишку унижаться перед ним, сплевывая кровь. — Зачем этот…человек здесь? — Холодность. Презрение. Только эти эмоции сочились из взгляда и голоса Дениса. Он искренне презирал этого парня, считая его подлым. — Я стараюсь понимать тебя, Яна, но ты невероятно поменялась. Я не вижу больше своей рассудительной сестры, которая действовала по зову совести и принципов. Ты совершенно другая, и этот человек… — Денис не прекращал свою гневную тираду, скорее похожую на нотацию от родителей, стараясь не назвать Максима каким-то неприличным словом.
— Он спас меня, — тихие, но такие уверенные слова прозвучали, словно гром среди ясного неба. Яна опустила голову и немного сгорбилась, смотря в пол. Она чувствовала себя немного виноватой, ведь Денис и Максим никогда не ладили, и тем более — последний не так давно задел гордость ее брата и все нормы поведения. Мальчик пораженно распахнул глаза и немного приоткрыл рот от удивления. — На той вечеринке, — Рыбакова стиснула кулаки и еще больше сгорбилась, — меня чуть не изнасиловали… — и снова она всхлипнула. Эта девушка могла пережить все, кроме такого предательства лучшего друга. Она ему же столько всего рассказала. Она ему же доверяла, как себе.