— Я не изменилась. Я просто постарела, — и она улыбается. Широко. И так весело. Немного прикрывает глаза. Она уже отложила сигарету и затушила ее об пепельницу, там и оставив.
Она улыбается.
Сквозь слезы, которые начинают течь по щекам.
*
* — Из-за этого шторма в твоих глазах
Я чувствую, словно я создана для тебя
Из-за этого шторма в твоих глазах
Ты не в силах убежать от меня
Боги предрешили нашу судьбу.
========== Часть 15. Вдвоем ==========
Комментарий к Часть 15. Вдвоем
Всем привет! Хочу выразить, в первую очередь, большую благодарность всем, кто ждет и читает эту работу, несмотря на то, что главы выходят так редко. Также сообщаю, что это предпоследняя глава этого фанфика. Когда выйдет финальная глава, честно говоря, понятия не имею. Возможно, я напишу уже к концу марта, но также возможно, что она будет готова только к концу апреля. Две последние главы достаточно большие, ведь здесь 20 страниц, а следующая будет еще больше. Также хочу предупредить, что часть немного тяжелая эмоционально, поэтому советую не особо сильно проникаться сочувствием к героям. Просто попытайтесь их немножко понять.
Оставляю вам ссылку на еще один мой маленький фанфик с надеждой, что вы его прочтете, и он вам понравится: https://ficbook.net/readfic/6654483/17003143 . Ведь он о изменениях и достигнутых целях. В этом рассказе уже состоявшееся женщина поведает вам историю о своей «бесполезности».
Также хочу попросить вас прокоментировать эту часть и рассказать о том, что понравилось, а что – нет.
Приятного прочтения!
Понедельник
Когда я упала?
Когда влюбилась…
Яна не боялась пауков. Яна не боялась людей. Яна не боялась тьмы. Но Яна жутко боялась тех чувств, которые недавно возникли в ее, как казалось, твердом сердце. Девушка считала, что они приносят ненужное ощущение безопасности и… легкости? Иногда ей даже хотелось впиться ногтями в кожу в области легких и разодрать там кожу, но темноволосая могла только смять в кулаке часть блузки, в которую она была одета. И именно сейчас ей даже казалось, что все те чувства, которые она испытывала до этого, были просто каплей из целого океана.
Яна видела, как влюбляются люди. Яна видела их глупые улыбки и нежные взгляды. Яна видела, как искрятся их глаза, как звучит их смех. Девушка считала это ощущение удивительным, ведь оно меняло даже самых угрюмых и несчастных людей в совершенно противоположную сторону.
Когда я умерла?
Когда ошиблась…
Но Яна боялась влюбляться.
Когда я жила?
Никогда…
Старое крыльцо школы, пропитанное запахом пыли и времени, как всегда пустовало. Как ни странно, сюда редко кто заходил, и даже Давида, который так часто здесь бродил, не было. Парень не пришел в школу из-за болезни. Вроде обычная простуда, но Хвостов чувствовал себя просто ужасно. Об этом он оповестил Яну сообщением, и девушке действительно его было искренне жаль, ведь она знала, какого это — болеть. Кстати, темноволосая сидела сейчас в старом кабинете рисования, нанося на холст разноцветные краски, старательно вырисовывая пейзаж за окном.
— Значит так, — звонкий голос Светы разносится эхом по всему кабинету, — в среду идем за платьем. Я уже обо все договорилась, — блондинка радостно хлопает в ладони, как маленький ребенок, и улыбается. Девушка сидит на старой парте, опустив ноги вниз и разувшись. Ее низкие замшевые сапоги на высоком каблуке и платформе стоят на полу, а ноги, одетые в капроновые колготки, свободно болтаются в воздухе. Черная юбка-карандаш немного подскакивает вверх, открывая вид на полоску колгот и татуировку на правом бедре. Три розы с различными листиками и узорами. Она сделала ее, когда родители развелись. Это не был какой-то бунт или что-то подобное. Ей просто хотелось набить на своем теле именно клеймо, которое бы напоминало Макаровой, что иногда и боль приносит, в конечном итоге, радость. Светлана обожает именно это тату. Хотя под белоснежной, отглаженной блузкой скрывается еще небольшая татуировка на ребрах и еще одна — под пупком. На ребрах было набивать особенно больно, поэтому там красуется только слово «Мечтай» на английском, а под пупком — очень красивый узор. Образ завершал высокий хвост с несколькими прядями на лице и легкий немного даже строгий макияж. — Еще чуть-чуть меньше недели, и я смогу отвлечься от всех сложностей на каникулах, перед этим отдохнув на празднике, — девушка мечтательно смеется и откладывает телефон в сторону. Она сосредотачивает взгляд на холсте, смотря за тем, как рисует ее подруга.
— Ну, — темноволосая на секунду перестает рисовать, — …да, — а теперь продолжает, сосредоточено вырисовывая ветки дерева. Яна выдохнула эти слова, причем очень тяжело, даже немного напряженно. И ее движения стали рваными. Света окидывает взглядом хрупкую фигуру Рыбаковой. Черное облегающее платье с белым воротником очень скромно и в то же время притягательно смотрится на ней, а высокие каблуки акцентируют внимание на осанку и прямые ровные ноги. Очень женственный наряд, который только подчеркивает и внешность, и часть характера Яны.
— Говори, — Света закидывает ногу на ногу, врезаясь пронзительным взглядом в спину подруги. Этот твердый голос с нотками приказа действует на темноволосую, как пресс. Он давит. Очень сильно давит. Ей даже кажется, что он прихлопнет ее, как мушку, показывая все наружу. Рыбакова тяжело выдыхает и опускает кисть в воду. Говорить тяжело. Но держать все в себе еще сложней, поэтому она отходит от мольберта и разворачивается к Макаровой. Яна скользит взглядом по ее татуировке, ловя себя на мысли, что тоже хочет тату.
— Что говорить, Свет? — Рыбакова смотрит в глаза блондинке, чувствуя моральную поддержку даже от одного взгляда. Почему эта девушка осталась в окружении темноволосой после лета? Потому что она была единственным человеком, который, не задавая лишних вопросов, помог ей, сопровождая понимающим взглядом. В нем не было ни жалости, ни осуждения. Людям не нужно ваше отношение к их проблемам, им нужно понимание. — Я… — Яна собирается и с мыслями, и с силами, пытаясь не расклеится, чтобы четко высказать все, что накопилось в ее душе за довольно длительное время. Но как пересказать чувственный роман двумя фразами? Она опускает взгляд, смотря в пол, как провинившийся ребенок, хотя девушка, на самом деле, чувствует себя виноватой. — Я боюсь, Свет, — Рыбакова говорит это тихо, словно рассказывает самый глубокий и важный секрет. Ей не тяжело признавать, что она боится, ей тяжело осознать, чего именно она боится.
— Что? — Макарова резко поднимает глаза, цепляясь взглядом за глаза подруги. Зеленые. Немного растерянные. Совсем чуть-чуть испуганные. Но все такие же яркие и запоминающиеся. Если признаться честно, то Светлана даже думала над тем, что нужно сделать, чтобы они погасли? Но это чистое любопытство и страховка, этого делать не нужно. Блондинка взяла в руку телефон и немного стиснула его.
— Мне страшно, — Яна говорит уже громче и уверенней, закусывая губу и смотря в пол, пытаясь отыскать ответы на старом, скрипящем паркете. Света молчит, продолжая смотреть на подругу, после чего резко опускает взгляд и шумно выдыхает. Она продолжает держать в руке ненужный сейчас телефон, понимая, чего боится Рыбакова. — Я боюсь сделать ему больно, но я должна отомстить. За Дениса. За Давида. За Тараса. За всех, кто страдал из-за Табакова, — темноволосая стискивает руки в кулаки и доверчиво смотрит в глаза собеседницы. Взгляд рассеянный, немного с горчинкой, но твердый, очень уверенный.
— Ты ничего никому не должна, — светловолосая улыбается, стуча по парте около себя. Рыбакова, не мешкая, садится сбоку, ставя руки на колени. Макарова задумывается на мгновение, прищуривая левый глаз, затем берет руку подруги и стискивает. Несильно, но ощутимо. — Ты только должна быть счастлива, — Света улыбается уголком губ подбадривающей и искренней улыбкой. Яна поджимает губы, внимательно всматриваясь в этот живой взгляд голубых глаз напротив. — И ты будешь… — теперь улыбается уже и темноволосая. Тепло. Оно повсюду. Оно проникает под кожу, лаская внутренности. Нет чувства сильнее привязанности. Нет чувства сильнее дружбы.