Неожиданно раздался телефонный звонок. Это был Виталий, я приняла вызов, но слова вставить не успела.
— Ты ещё там?! — рявкнул Витя, хорошо, что я, уже зная особенности его голоса, заранее не поднесла динамик к уху.
Иначе просто оглохла бы.
— Где там? — уточнила всхлипывая, хоть и смешно было сомневаться в том, что он всё уже знает.
Либо заехал в магазин к маме, и она ему всё рассказала, либо Лариса позвонила ему и тоже всё рассказала.
— Я буду через минуту, никуда не уходи! — потребовал Виталий и отключился.
На качелях я просидела немного дольше, но Виталий явно торопился. Заехал во двор на большой скорости, тяжело тормозя на мокром асфальте. Выскочил из машины и бросился ко мне с тревогой.
— Ты не пострадала? — в момент обшарил меня ручищами на предмет повреждений, а я от стыда была готова провалиться.
Такой хороший, заботливый мужик, а я, кажется, готова была последовать советам Ларисы и обмануть его. Казалось, что иначе и не выбраться из всей этой западни. Хотя бы оттянуть момент полного провала.
— Нет, только жить мне, похоже, негде теперь, — я утёрла слёзы, чувствуя себя ужасно.
— Есть, — усмехнувшись отрезал Витя, вытягивая меня с качелей, расцеловал зарёванные щёки, — Всё, всё. Я всё решил!
Это мужское волевое «я всё решил» мне так понравилось, и я не спорила, даже не спрашивала, что он решил. Просто позволила Виталию усадить себя в машину и увезти к нему домой.
Я поселилась у Вити, была как хрустальная ваза под защитой его заботы. Две недели по моей просьбе мы таились от Клёцки, скрывая отношения. Страх, что он узнает о беременности и откажется от меня, даже не зная, что не от него не давал покоя. Съедал меня, а я целыми днями ничего не ела, тревожно спала и это была не жизнь, а мучения. Я попала в ловушку, когда и сказать страшно и молчать уже невозможно. А у Виталия было столько планов. Поездки, совместный отдых, когда мою маму выпишут, и он даже был готов переехать, заново отлаживать своё дело на новом месте. Нужно было что-то делать, говорить, как есть или врать, вариант Ларисы молчать пока не станет понятно был невыносим.
Очередное утро было добрым, если бы только не ложка дёгтя отравляющая мою медовую жизнь с Витей. Я проснулась раньше него, с тоской смотрела на спящего Витю, не представляя своей жизни уже без него. Казалось, я совсем ничего не смогу, пропаду и мама моя и детей никаких не будет, не потяну, даже кошкам придётся несладко.
Сама себя одёрнула и пошла в душ. Нужно было собраться в кучу и продолжать крутить педали, а не плыть по течению. Под тёплыми струями воды я наметила короткий, но понятный план на ближайший час. Всё было как дважды два. Приготовить завтрак и позавтракать, а там дальше были бы другие пункты.
После душа я заглянула в спальню, Витя ещё спал, страстно подмяв мою подушку под себя. С улыбкой и хорошим настроением от увиденного пошла готовить завтрак, не думая о плохом.
Открыв холодильник, окинула взглядом набор продуктов. Решено было готовить яичницу с салом, я и достала всё необходимое для этого. И кое-что лишнее. Рука сама собой потянулась за коробкой с эклерами. Полоски заварного теста, начинённые варёной сгущёнкой, были покрыты плотным слоем шоколада и вызывали у меня неутолимое желание съесть их.
Первый эклер я съела и даже не поняла как. Он словно провалился в два не таких уж больших укуса и даже ничем запивать не пришлось. Отвлеклась на приготовление яичницы, и за второй эклер взялась, когда уже кофе был сварен. Надкусила пирожное от блаженства зажмурив глаза и со стороны дверного проёма послышался глухой смешок.
— Так, так, это кто это тут мои эклеры хомячит? — Витя с улыбкой шагнул ко мне и подхватив усадил на разделочный стол.
— А здесь ещё есть, — заметила я облизнувшись.
— Лиля, слушай, а ты, часом, у меня не забеременела? — всё с той же улыбкой предположил Витя.
От его предположения у меня сердце забилось настолько быстро, что было слышно этот стук.
— Я? С чего ты взял? Это то каким боком? — растерявшись, я завертелась, ища взглядом коробку, чтобы положить обратно этот дурацкий эклер.
— С этого, — посмеиваясь, Витя кивнул на пирожное, — На сладенькое потянуло. Обычно беременных же на солёненькое, а ты его и так любишь, поэтому тебя на сладкое. Смена вкуса, явный признак.
Произнеся это, Витя уткнулся лбом в мой лоб, обнимая нежно. Я молчала, не зная, что сказать. И слов не было, потому что понимала…
Он рад.
Моё молчание затянулось, я так и сидела на столе в объятиях Вити. Радостного. В голове не укладывалось, как человек, прожив со мной меньше месяца, может радоваться, а Родион за три года и ничего. Никакой радости, только и ждал что избавлюсь от беременности.
— Так-с, дай сюда, — Виталий, отпрянув от меня, забрал надкусанный эклер и швырнул в мусорное ведро.
Туда же полетела коробка с оставшимися пирожными.
— Что? Ты чего? — я была в растерянности, не понимала, чего он хочет.
Казалось, уже и радости нет в его зелёных глазах.
— Вчерашние. Ты пока на стол накрывай, а я за свежими смотаюсь. Да, — Витя потёр рукой затылок и с восторгом осторожно дотянулся до моего живота.
Почесал кончиками пальцев, а выражение лица у него при этом было такое балдежное. Таким же счастливым он выглядел после того спуска в верёвочном парке.
— Не стоит, Витя. Яичница готова уже и кофе остынет, — я придержала его, не хотела оставаться одна.
— Я быстро!
Он меня не послушал и через несколько секунд хлопнул дверью, оставив одну.
Меня потряхивало и необходимо было поговорить с Ларисой. Позвонила ей, думала, что она поможет сообразить, как лучше поступить дальше.
— Але, — подруга приняла вызов, явно будучи в ванной.
На фоне её невнятной речи шумела вода, что было неудивительно. Время раннее.
— Лариса, он догадался! — выпалила я.
— Кто он? О чём догадался? — почти нараспев переспросила Лариса, ещё не проснулась окончательно и ничего не поняла.
— Витя понял, что я беременна! Лариса, что мне делать? Я боюсь! — в этот миг у меня появилась дурная привычка чесать голову хотя вовсе не чесалось.
У Ларисы после моих слов всё стихло.
— Сам предположил? Обрадовался? — уточнила Лариса, как профессиональный консультант по подобным ситуациям.
— Да сам, застал меня с эклером во рту и сразу решил, что это признак беременности. Он рад Лариса, за свежими эклерами побежал, вчерашние в мусорку выкинул. Что делать? — я заскулила, сползая на пол у кухонного шкафчика, по щекам вовсю катились слёзы от жалости ко всем вокруг, к себе, детям, а главное, к Вите.
Я никак не хотела его обманывать, но теперь рыдала от мысли, что если скажу правду, то он меня оставит.
— Во-первых, перестать реветь, во-вторых, ни в коем случае не говорить правду! Лиля, послушай, он любит тебя, это к гадалке не ходи! И даже ничего не поймёт. Быстро приводи себя в порядок, пока он не вернулся. На работе встретимся, поговорим. Всё! — Лариса отключилась.
Собравшись, я последовала совету подруги. Умылась, собралась, даже накрасилась в ожидании Вити. А он вернулся как праздник.
— Ты с ума сошёл? — спрашивала его смеясь.
На меня сыпались красные розы, под потолком болтались воздушные шарики всех цветов радуги.
— Давай, убедиться надо, — Витя сунул мне в руку пачку с тестами, и подтолкнув к туалету, сам ушёл на кухню.
К моему счастью, Витя принёс обычные тест-полоски. Электронный показал бы в неделях.
Было ужасно делать тест на беременность отлично зная, что он покажет. А ещё изображать удивление, врать. Но я попала в такой водоворот, в котором не могла выбрать кого спасать. Детей, свою совесть или чувства свои и чужие.