После бурного обсуждения радостных для Вити и его мамы новостей, мы наконец-то сели в машину.
— Я тогда заберу к себе кошек твоей мамы, — заявила Любовь Богдановна.
— А это разве удобно? — с сомнением отнеслась к этой идее, ведь мама могла быть против.
— Ну не мотаться же мне туда-сюда?! — возмутилась Витина мама.
— Мам, ты если не хочешь, мы Ларису попросим.
— Ларисе вовсе не удобно будет, она же и так четыре часа на дорогу тратит.
На несколько минут в салоне автомобиля воцарилась тишина. Все обдумывали сложившуюся ситуацию. Я уже была готова согласиться на предложение Витиной мамы.
— А пусть твоя подруга с тобой поживёт, — предложил Витя, с довольной улыбкой.
— Вот, это отличная идея! — обрадовалась Любовь Богдановна.
— Думаешь? — спросила у Вити с сомнением.
— Ну да, а что? И тебе веселей будет. Я если уеду, то это минимум на неделю, а то и две. Правда маму твою раньше выпишут, но подружка твоя может пожить и до моего возвращения.
— Хорошо, я поговорю с Ларисой.
Витя довёз и высадил у магазина только меня, а сам уехал вместе с мамой по её срочным делам.
— До вечера, — отослал мне воздушный поцелуй, Любовь Богдановна тоже махала рукой.
Стоя на крыльце магазина я облегчённо выдохнула. Успокоилась, осознав и смирившись, что назад дороги уже нет. Либо это будет дорога сплошного позора, а я такого не вынесу. Решила, что пусть всё идёт как идёт, а если что, там уже буду думать и мучиться. Лариса, не вытерпев моей заминки, выглянула из-за двери.
— Заходи уже садистка! Я же подыхаю от любопытства! — требовала подруга.
— Иду я, иду! — поторопилась зайти в магазин, пока Лариса меня
— Как всё прошло? Что сказала Клёцка? Она обрадовалась? Кстати, где она? Какие цветы, — подруга, засыпала меня вопросами и выхватила букет лилий, чтобы я ей всё рассказывала и не отвлекалась на поиски вазы.
— Всё хорошо прошло, Любовь Богдановна очень рада, от этого и тошно.
— Опять ты?! Прекрати! Рассказали про внуков? — хмурясь, Лариса задала главный вопрос.
— Витя рассказал и не про внуков, а просто про беременность. Смотри не проговорись сама-то, о двойне кроме нас никто не знает, — сначала было страшно врать, а теперь я переживала, что правда вскроется.
— Я могила! — честно пообещала подруга.
— Теперь ещё о двойне как-то сказать надо. Боюсь даже представить, что будет, если Витя решит со мной в больницу сходить. Там же сроки все скажут, всё сразу ясно станет.
— Лиля, блин! Ты погоди паниковать раньше времени! Все рады и даже не сомневаются откуда такая радость. А когда в больницу пойдёшь так просто куда пошла докладывать не будешь и всё! — ловко придумала Лариса, немного меня успокоив.
— Так и придётся врать до самых родов, — произнесла свои мысли вслух и с новой силой зачесалась.
— До каких родов? Это тайна на всю жизнь. Лиля, дело сделано, просто сома поверь, что это дети от Виталия, и всё! Тебе же будет легче, приём такой психологический. Понимаешь?
— Нет, я пытаюсь успокоиться, но подобные мысли то и дело возвращаются. Давай, действительно проедем уже. И попросить тебя хотела, — я поспешила сменить тему разговора, чтобы не следить хоть минуту за крыльцом.
Тяжело было опасаться ежесекундно, что зайдёт кто-то и услышит наш разговор.
— О чём? — радостно спросила Лариса, пристраивая мой букет в обычную трёхлитровую банку.
— Витя уехать хочет, кажется, уже завтра, ты могла бы пожить у него вместе со мной, чтобы помочь мне с кошками? Это всего на недельку. Мы хотели Любовь Богдановну попросить, она ездить не готова туда и хочет к себе взять. А я сомневаюсь, что маме эта идея по душе придётся.
— Целую неделю высыпаться? И не тратить кучу времени на дорогу? Я согласна! — Лариса с радостью согласилась.
— Спасибо большое! Правда, очень выручишь!
— Можно уже завтра и начать, сегодня как раз вещички соберу. А чего ты Клёцку теперь так и будешь по имени-отчеству звать? — спросила Лариса, заметив этот мой внезапный официоз в адрес будущей свекрови.
— Да, не могу я её больше Клёцкой, как-то не по себе от этого.
— Ой, ой, ой. Ну надо же! Сама просто без пяти минут Клёцка, вот и язык не поворачивается, — рассмеялась подруга.
— Ничего подобного и не Клёцка, а Клецко, и с ударением на о, пожалуйста!
14
После стрессовых событий и разговоров с Ларисой, всё пошло как обычно. К концу рабочего дня я даже перестала вспоминать, как и что говорила. Думать и переживать о том, как всё будет дальше. А вечером Витя, уже не таясь, заехал за мной, и мы поехали к моей маме в больницу, чтобы передать передачку.
— Я быстро! — вышла из машины с заранее приготовленным пакетом и уже хотела набрать маму, чтобы она подошла к окошку.
Пока мы могли с ней видеться либо по видеозвонкам, либо так, в окошке её палаты или из окна больничного коридора.
— Так вместе и сходим, — неожиданно заявил Витя, оставляя своё водительское место.
Я затормозила. Что маме говорить? О Виталии я ей ни словом до сих пор не обмолвилась. Всё тянула и вот дотянула. Набрав в лёгкие побольше воздуха, призналась как на духу.
— Витя, а я маме ещё ничего не говорила.
— И ничего, самое время сказать. Моей же маме сказали. Да ты не переживай так, неужели рада не будет? — с искренним удивлением спросил Витя, закрыв машину.
— Будет, просто я думала уже когда выпишут. Сразу встретились бы и познакомились не через окно.
— Так я ещё не вернусь, когда её выпишут. Кстати, как её зовут?
— Белова Наталья Николаевна, — неуверенно произнесла я, отдав пакет Вите.
— Наталья Николаевна, — повторил Витя, — Я запомню.
Мы пошли к больнице в сторону приёма передач и пока шли я собиралась с духом, чтобы попросить Витю кое о чём. Понимала, что так будет лучше, но сомневалась, что ему это понравится. Хотя у меня и довод был веский.
— Давай маме пока про беременность говорить не будем?
— предложила я, заранее заглядывая в его зелёные глаза.
Хотела сразу уловить Витину реакцию и у меня это получилось. Он удивился моей просьбе. Точно так бы всё и рассказал, как и своей маме.
— Но почему? — Витя уточнил, резко остановившись, хотя времени у нас и так было в обрез, могли просто не успеть оставить передачу.
— Потому что мама будет волноваться, а я не хочу, чтобы она сейчас переживала ещё и за меня, — всё звучало резонно, в какой-то степени так и было, но я беспокоилась о другом.
Мама просто могла догадаться кто отец. Ещё и при Вите озвучить свои предположения.
— Разве? Я думал она наоборот будет рада узнать, что у неё скоро появится внук или внучка, — с очень милой улыбкой произнёс Витя.
Спорить с ним таким было сложно, хотелось плюнуть на всё, но риск его потерять заставил стоять на своём.
— Пойдём? А то не успеем, — поторопила Витю и мы снова пошли к больнице, — Понимаешь, мама рада будет, но и переживать ещё больше тоже.
— Глупость какая! О чём переживать? Всё хорошо, я же тебя не бросаю, мы поженимся, — тараторил Витя и не собирался умолкать, мне пришлось его перебить.
— Витя, у меня резус-отрицательный, — призналась я.
Он снова остановился, теперь уже словно вкопали и смотрел на меня нахмурившись.
— Так, это же кровь? Что там у меня положительный, у тебя отрицательный, да? Но это же не критично? — спрашивал меня со всей строгостью.
— Есть определённые риски. Мама точно будет об этом постоянно переживать, — и здесь я уж точно не соврала, но выкручиваться мне порядком надоело.
— Верю, я уже переживаю, — буркнул Витя и поторопил меня уже сам.
Он действительно распереживался. Очень. Так что всё знакомство с моей мамой прошло не так бурно и весело. Всё что мы с мамой от него услышали, было только приветствие. Причём Витя ещё и отчество перепутал.