— Спасибо за прогноз! — недовольно отзываюсь я, невольно вжимаясь в спинку стула. — Если ты закончил глумиться над моими статьями, может, поговорим о тебе? Почему не уехал из Мортимора?
Официантка незаметно подходит с нашим заказом и неспешно ставит на стол. От глубоких тарелок вверх поднимается пар, размывающий очертания наших лиц. Олег мило улыбается девушке. Я чувствую, как она зарделась.
Но вот мы, наконец, одни. Отвечать он не торопится. Неспешно размешивает сметану в супе, пробует и довольно мычит. Чтобы заполнить ожидание, начинаю ковыряться ложкой в тарелке. Красноватый бульон оказывается очень вкусным.
— Я много где успел побывать, — между очередными ложками говорит Олег. — Видел прибрежные набережные, театр в Ростове, таганрогские парки и музеи, бывал в Крыму, отдыхал на Красном и Чёрном море, видел Петергоф вечно дождливого Питера. Он-то и напомнил мне о том, что не столь важно где жить — всё равно приестся, будь у тебя за окном высоченные небоскрёбы или старый коровник (если понимаешь о чём я). Ездить куда-то периодически мне нравится, но жить пока предпочитаю здесь.
Позиция достойная. В какой-то степени разделяю. Сама стремилась скорее сбежать из Мортимора, добилась чего хотела, но живу примерно так же: дом-работа. Лишь Алиса приносит в мою жизнь тот свет, которого многим не хватает. Главное не место, а люди.
— А ты, наоборот, стремишься расширить границы. — констатирует Олег.
Я согласно киваю.
— И как, помогло вырастить крылья?
— Как видишь, не жалуюсь. И тебе не приходится. Мы оба на своих местах.
— Да, но… — он на мгновение опускает взгляд, словно смущаясь, а потом мимолётно заглядывает в мои глаза. — Сложно понять, действительно ли это наше место, пока не встретим того самого человека. Он может круто перевернуть весь внутренний мир.
Я теряюсь в словах, поэтому просто молча смотрю на него. Каких-то несколько секунд мы всматриваемся в лица друг друга. Мир вокруг будто замедляется. И "Меридия" распадается на миллионы крошечных атомов. Через мгновение наваждение проходит. Я вновь слышу голоса посетителей, звон столовых приборов и тихое вещание старенького приёмника.
Олег как ни в чём не бывало переключается на суп. Какое-то время молча наблюдаю как он ест. Странные ощущения. Меня вдруг тянет на откровенность.
— Однажды я уже подумала, что встретила того самого человека! — признаюсь я, думая об Игоре. Мой спутник догадывается о ком речь. — Не сложилось.
— Людям свойственно ошибаться. Это не страшно. — отзывается одноклассник. — Значит, он никогда не был тем самым.
Но зато подарил самое дорогое, что у меня есть. В голове проносится мысль: а что я вообще здесь делаю? Нужны ли эти тайны и расследования? Не лучше ли вернуться домой к дочке… Герману уже всё равно, а его родители не хотят искать правду. Получается, это нужно только мне. Как же я устала пребывать в постоянной дилемме.
— А что насчёт тебя? — спрашиваю я, и почему-то очень хочу услышать ответ. — Повезло встретить ту самую? Если, конечно, захочешь рассказать.
— Почему нет, — хмыкает Олег. — Встречал, и даже не одну. Но потом понимал, что всё не то.
Он не стал говорить подробнее, а я не стала спрашивать. Эта тема явно не для первого свидания, да и я не планирую повторять. Главное, получилось расположить его к себе. Не стоит рисковать из-за больных тем.
Я расправляю плечи. Стараюсь выглядеть непринуждённой и не выдавать излишний интерес. Так, оброняю между прочим:
— А что сподвигло тебя идти в полицию? Насколько помню, в школе у тебя были другие интересы.
Главная проблема всех учителей: постоянные жалобы, замечания в дневнике, вызов к директору. А родители Олега, пожалуй, бывали в стенах школы в несколько раз чаще других родителей. Дважды поднимался вопрос об исключении. А уж проступки… Всякий день без срыва уроков со стороны Олега Китова был редкостью. Порча школьного имущества, не раз ловили за школой с сигаретой в зубах, издевательства над другими учениками. Такими как Герман.
И теперь, вспоминая в первую нашу встречу улыбчивого мужчину с ангельскими чертами лица и погонами на идеально выглаженной форме, я вижу совершенно другого человека. Даже когда выглядит как простой гражданский.
— Скажем так, я многое осознал и решил, видимо, таким образом очистить совесть, — признаётся мужчина. На его губах больше не играет улыбка, словно мы коснулись неприятной темы. — Повезло с родителями. Они боролись за меня до последнего. Можно сказать, вытащили со дна, хоть я и сопротивлялся. Стараюсь не забывать, как и всех кто помог. Ты тоже извини за то, что было в школе. Вам с дружком тогда здорово от меня доставалось.
Сердце ёкнуло при упоминании Германа. Значит, Олег его помнит. Доводилось ли им общаться после окончания школы?
— Проехали, я всё равно почти не помню! — решаю соврать я. — Главное, сейчас осознаёшь, что был настоящим козлом.
Мои слова вызывают у него улыбку:
— Да уж, действительно, был!
Я соскребаю остатки супа: тарелка незаметно опустела. Придвигаю к себе салат и запускаю в него вилку. Непринуждённо грызу лист салата.
— Работа хоть нравится? — продолжаю аккуратно подступать к сути. Пока вроде всё неплохо.
— Скучать не приходится! — неопределённо отвечает Олег.
С напускным удивлением приподнимаю брови:
— А мне всегда казалось, что в Мортиморе ничего не происходит, разве что пьяных школьников ловить по подворотням.
— Это моё любимое! — смеётся мой собеседник. — Все такие борзые поначалу, а стоит прижать к стенке, так начинают умолять не звонить родителям.
— Они лишь хотят казаться взрослыми, но не могут стать ими по одному хотению.
— Рано или поздно придётся учиться принимать ответственность.
Я игриво улыбаюсь.
— Значит, не даёшь им спуску? — интересуюсь я, рассматривая его глаза, напоминающие бирюзовый горизонт на таганрогском пляже.
Олег тоже принимается за второе. Но почти не смотрит в тарелку.
— Стараюсь быть снисходительным, когда получается! — говорит он. — В основном всё зависит от них.
— А бывали такие случаи, когда дети просто бесследно пропадали? — задаю я первый по-настоящему волнующий вопрос.
Но он сразу меня раскусывает. По взгляду понимаю, что ему не нравится эта тема. Замешательство быстро сменяется чувством осознания.
— Только не говори, что позвонила только для того, чтобы меня обработать! — сухо умоляет он.
— Обработать? — я не понимающе хлопаю ресницами.
Мужчина тычет в меня вилкой:
— Твои вопросы. Надеялась, что я просто проболтаюсь?
Я предпринимаю попытку как-то спасти положение. Получается явно не слишком убедительно.
— А разве не в этом суть свиданий? Задавать вопросы и узнавать друг друга?
— Теперь это, значит, называется свиданием? — с явным раздражением уточняет Олег. Затем откидывается на спинку стула и ухмыляется собственным мыслям. — А я ведь всерьёз подумал, что мой интерес взаимный. Теперь скажи мне, что мы на самом деле здесь делаем?
Я понимаю, что теперь нет смысла притворяться. Это только разозлит его. Правда тоже не сыграет мне на руку, но я и не планировала получать информацию через постель. Будь что будет. Надеюсь, я смогу быть достаточно убедительной.
— Ты ведь слышал о том, что произошло с Германом Мартыновым? — задаю я вопрос, который объясняет все мои сомнительные решения.
Олег молча смотрит на меня. Невольно прищуривается, словно строит собственную версию.
— Слышал, конечно. Он здесь причём?
Я понижаю голос и наклоняюсь ближе:
— Что если он узнал то, что не следовало знать?
К моему недовольству мужчина рассмеялся. Но это лучше, чем злость.
— А ты, значит, решила поиграть в Нэнси Дрю? — догадывается Олег. — Нет в этом деле никаких тайн и загадок. Человек просто устал от жизни.
Во мне вдруг вспыхивает злость.
— А тебе откуда знать? — рычу я и демонстративно отстраняюсь. — Вы никогда не были друзьями. Сомневаюсь, что вообще когда-либо нормально общались.