— Герман… — шепчу я.
Вся дрожу, но решаюсь убрать с ровного лба прядь тёмных волос. Шелковистые на ощупь. А он просто всматривается в моё лицо.
— Закончи начатое! — тихо просит друг. — Понятия не имею, что за зло скрывается в этих лесах, но пора покончить хотя бы с одним. В моих записях найдёшь всё, что нужно.
— Поняла! Уже сообщила об этом надёжному человеку! — слабо отзываюсь я. Его пальцы скользят по моему запястью поверх бинта. На секунду взгляд темнеет, будто он сдерживает внезапный порыв. Потом глаза вновь зеленеют. — Что будет с тобой?
По его губам скользит тень улыбки:
— Полагаю, сделаю то, о чём давно мечтал — посмотрю мир. Как только разберусь с тем, как контролировать инстинкты.
— И будешь убивать людей? — почему-то эта мысль не пугает меня.
— Мне нужна кровь для поддержания сил. Жажду не получится долго сдерживать.
Я мрачно киваю, даже не задумываясь, кому в будущем предстоит стать его жертвами. Герман приподнимает подбородок, убирает руку. Между нами остаётся один шаг.
— В твоих силах это остановить! — предупреждает он.
— Каким образом?
Секундная пауза позволяет мне самой догадаться, и я с ужасом качаю головой.
— Убей меня! — на полном серьёзе предлагает друг. И даже тут особо не отображает эмоции. — Так я не смогу никому навредить.
— Откуда знаешь, что это возможно? — сдержанно осведомляюсь я.
— Не знаю. Вот и проверим.
Тут я нервно отступаю на шаг, потом ещё один. Мой голос дрожит вместе со мной:
— Нет… Даже не проси!
— Лера…
Повинуясь порыву, резко бросаюсь к нему и обхватываю холодное лицо. Герман пятится от неожиданности и накрывает мои руки ладонями. Я будто окунаюсь в ледяную прорубь. Сердце бешено колотится. Создаётся впечатление, что моё тепло обжигает его. Он без труда может меня оттолкнуть, как тряпичную куклу. Но он застывает, удерживая мои руки на своих скулах.
— Даже сейчас ты заслуживаешь жить намного больше, чем те уроды, которых убил! — твёрдо восклицаю я, удерживая его взгляд.
— Ты не можешь решать, кто больше заслуживает жить! — сухо возражает он. В этом весь Герман: что-то остаётся неизменным.
— Поэтому и не смей просить принимать сейчас такое решение! — упрямо заявляю я.
Мы молчим несколько минут, пока над нашими головами трепещут летучие мыши. Потом Герман отстраняется и бесшумно подходит к краю обрыва. Я следую за ним.
— Скоро рассвет! — подмечает он, рассматривая кусочек неба.
— Избегаешь солнца? — отзываюсь я, вспоминая фильмы о вампирах.
Он не отвечает, лишь смеряет меня коротким взглядом. Понимаю, что, возможно, никогда больше не увижу его. Но что я могу? Предложить остаться в лесу, помогать освоиться в новом мире? Могу даже выступать в роли донора, пока однажды не сорвётся и не прикончит. Даже сейчас согласилась бы на это без раздумий, но в моей жизни есть человек, которого не могу оставить.
— Не хочу вновь терять тебя! — сдавленно произношу я. — Теперь о многом жалею.
— Воспринимай меня как хороший сон! — предлагает Герман, поворачиваясь ко мне. — Скоро начнёт отпускать, как приятное послевкусие. Через месяц будешь иногда вспоминать. А через год и не вспомнишь. А вот я никогда тебя не забуду!
Забыть его? Разве это возможно? Тем более теперь: не каждый день повезёт встретить настоящего вампира. Если честно, для меня это вроде как не имеет значения. Не вижу за этим глубоким взглядом глаза монстра. Клыки тоже не выступают, но и они вряд ли спугнут. Вижу только Германа, самого близкого человека. Который всегда оберегал, как и я его.
— Я тоже тебя никогда не забуду! — обещаю я.
Он возникает прямо передо мной, за мгновение преодолев разделяющее расстояние, и прижимается холодными губами к моему лбу. Закрываю глаза, выпуская наружу одиночные слёзы. Поцелуй длится лишь секунды, но после ощущаю прохладный след.
— Прощай, Лера!
Его шёпот смешивается с хором листвы. Подаюсь вперёд и едва не падаю. Открываю глаза, беспомощно ищу Германа. Он исчез так же незаметно, как появился. Со мной остались лишь деревья, вынужденные сохранить тайну об этой встрече. Вместе с Германом пропали и летучие мыши. А я осталась совсем одна. Смахнув слёзы, медленно возвращаюсь к лесной тропинке. Ветер продувает насквозь, но дрожу я не от холода. Лишь сейчас задумываюсь, что ещё многое хотела бы спросить, но была слишком растеряна. Потихоньку светлеет небо.
21. Последнее письмо
Прошло два месяца. Всё это время пытаюсь научиться жить заново, не оглядываясь в глаза страху. Во многом помогла терапия. Кошмары снятся немного реже. Понемногу получается не думать целыми днями о травмирующих событиях.
В тот раз из леса я вернулась в самом разгаре утра. Первым делом выпила крепкий кофе в ближайшей кофейне. Позвонила в автосервис. Машина была ещё не готова. Возможно, так даже лучше. Вряд ли мне следовало в таком состоянии садиться за руль. Уехала в Таганрог на ближайшем автобусе, оставив груз проблем в Мортиморе. Предстояло ещё со всем разобраться: дать показания, поговорить с семьёй Солнцевых, заняться похоронами родителей. Даже была мысль навестить Олю Стронциеву. Она ведь тоже потеряла мать. Но не было сил, только не в тот день.
Пару дней была никакая. Босс едва не уволил. Не могла ему ничего объяснить. Но после того, как высказал всё, что думает, продлил отгул ещё на несколько дней. Даже Алиса начала всерьёз переживать. Я прекрасно понимала, что нужно как-то сообщить ей о трагедии, но сама до конца ничего не осознавала. Привезти её обратно в Мортимор на панихиду так и не решилась. Себя заставила вернуться только с трудом. Для меня стало неожиданностью, что кто-то без меня спланировал и организовал похороны. Оказалось, тётя Света. Олег сообщил ей о произошедшем. Правильно предположил, что для меня пока это всё слишком. И во время панихиды не отпускала мысль о том, заслужили ли они достойного прощания. Скоро весь город узнает об ужасных злодеяниях, к которым были причастны мои родители. Соседи не успокоятся, пока не переберут все сплетни.
В тот же день я побывала в полицейской части и в доме Солнцевых. В СМИ пока сохранялось затишье, но полиция планировала сделать официальное заявление. Среди вещей Германа удалось найти косвенные доказательства причастности к делам секты самого капитана полиции местного отдела. Это были фотографии, сделанные на старенький цифровой фотоаппарат. Герману удалось заснять капитана с Леонардом Сергеевичем во время конфиденциальной встречи в машине. Как позже выяснилось, они не часто пересекались. Поэтому застать такой момент было удачей. Улик оказалось недостаточно. В доме профессора тоже ни одной зацепки. Возможно, он где-то спрятал документы, связанные с запрещённой деятельностью, но пока полиции не удалось ничего найти. Они получили распечатку телефонных звонков Леонарда за последний месяц. Как оказалось, он трижды набирал номер капитана. Разговоры длились не больше трёх минут. Кроме того, покопавшись в делах капитана, удалось выяснить о необычных денежных поступлениях от профессора. Всего этого оказалось недостаточно, чтобы привлечь капитана к ответственности, но его сместили с должности и турнули из полиции.
Куда меньше повезло старшей медсестре неврологического отделения в больнице. Выяснилось, что лекарство без маркировки на самом деле является оланзапином. Это нейролептик с широким спектром действия, угнетает нервную систему и снижает психомоторное возбуждение. Подобные препараты назначают для лечения в области психиатрии. Например, при шизофрении и биполярном расстройстве. Старшая медсестра неофициально закупала оланзапин в достаточных объёмах через свои связи. Этого хватало, чтобы снабжать всех последователей секты. Могу дать руку на отсечение, что они даже толком не знали, что принимают. Не удивительно, что со временем каждому начинало казаться, что таинственная королева мёртвых исцелила все болячки. О побочных эффектах даже страшно думать. Полиция обнаружила достаточно доказательств, включая документацию о поставке товара и накопившуюся кругленькую сумму на счёте. Этих денег вполне могло хватить на новое жильё за городом, но, видимо, хотела заработать ещё больше. Медсестру уже взяли под стражу. Грядёт судебное разбирательство.