Я со вздохом закатываю глаза. Серьезно? Хочет поискать производные от имени «Алексей»? Леха и Леша. Ни тем, ни другим Алексей вряд ли позволит себя называть.
— Алеша, — подсказывает Полина, плотоядно оскалив зубки.
— Точно. Какая ты сообразительная, зайчонок. — Ласково потрепав ее по плечу, Роберт стреляет смеющимся взглядом в меня. — И ведь не поспоришь.
— Предпочитаю полным именем, — сухо бросает Алексей и, развернувшись, гладит ладонью мою щеку. — Я пойду. Созвонимся, малыш.
— Созвонимся, — натянуто улыбаюсь я. Не люблю я эти детские прозвища, и он кстати об этом прекрасно знает.
Дверь за Алексеем захлопывается, оставляя меня наедине с тандемом заговорщиков. Вставив руки в бока, я сверлю Роберт взглядом, гневно транслируя: Ну и что ты тут устроил?
— Вернемся к взятке, — будто не заметив моего предупреждения, весело произносит он. — Чаем-то угостишь или Алеша все выпил?
8
— Черного чая у меня нет. Остался только полезный.
— Полезное я люблю, — хмыкает Роберт, следуя за мной на кухню. — Правда в меру.
— Вот и прекрасно, что в меру. Значит, надолго не засидишься.
— Какая ты гостеприимная, Снежок, — звучит подозрительно близко, отчего так и хочется ускорить шаг.
— Время моего безотказного гостеприимства осталось в далеком прошлом. Выяснилось, что от него потом месяца три может тошнить.
С последней фразой не могу не покоситься на Роберта с улыбкой. На самом деле, я бы ничего в своей жизни не хотела менять. Даже представлять не хочу себя без Полины. Хотя, вру, кое-что изменить я бы все же хотела: например, чтобы в сутках было часов этак двадцать семь-двадцать восемь вместо жалких двадцати четырех, и чтобы волосы за ночь так сильно не путались и утром не приходилось драть их расческой.
Роберт не смеется моей шутке, как делает обычно. Скупо улыбается, но смотрит серьезно. Я достаточно хорошо успела его узнать, чтобы выяснить: за обаянием и частыми остротами скрывается далеко не мягкий характер.
Впервые я это поняла, когда Полине исполнился годик. Роберт позвонил за пару дней до ее дня рождения и сказал, что приедет, отчего я дико разозлилась. Казалось естественным, что он должен для начала поинтересоваться, может ли прилететь, и только потом брал билеты. О чем я ему, конечно же, сказала и неожиданно получила отпор. Нет, никакого конфликта не было. В своей обходительной манере Роберт напомнил, что мы все обсудили еще перед родами и потому для встреч с дочерью разрешения спрашивать не будет, тем более когда речь идет о ее дне рождения.
Я когда повесила трубку, от возмущения и бессилия чуть зеркало в туалете не расколотила. Да, мы договаривались, но это было до того, как я узнала, что такое — быть матерью. Хотелось проорать: Полина только моя, и ты должен спрашивать моего разрешения.
Правда позже я все же смягчилась, когда Роберт неожиданно выбрал и оплатил кафе для празднования. Я хотела отметить дома и уже пригласила аниматоров, так что пришлось их туда перенести. Полинка такая довольная была. Ее красивый папа приехал, а еще она получила свою первую корону из лап Шрека.
К пяти годам у нее набралась целая коллекция. Я все гадаю, не значит ли это, что в будущем она планирует провести государственный переворот и установить абсолютную монархию.
— Юла она такая неугомонная, — Роберт кивает на стену, за которой с топотом носится Полина, готовя гостиную к своей будущему выступлению. Воспользовавшись наличием зрителей, она пообещала декламировать стихи. — И умная. Там в мультфильме из лисы злодейку сделать пытались, а она возмущаться начала: а чего это лисичка во всем виновата? Заяц сам дурак, потому что постоянно боится и жалуется. И звери дураки, потому что все его жалеют. Может, говорит, лиса специально его провоцирует, чтобы он смелее стал.
Внутри меня будто тысяча огоньков зажглись. Похвалы в адрес Полины мне куда дороже собственных.
— Понятия не имею, откуда в ней это берется. Ей будто не пять, а минимум пятнадцать.
— Ну как уж, — шутливо тянет Роберт. — Есть в кого.
Не знаю, себя или меня он имеет в виду, но всякий случай закатываю глаза. Он посмеивается. Воздух на кухне становится вдруг слишком доверительным и уютным, поэтому я отворачиваюсь, чтобы продолжить делать чай.
— Я кстати думала, что вы раньше десяти не вернетесь.
— Да я уже понял. А то бы успела Алешу спрятать.
Я шумно выдыхаю, давая понять, что не в восторге от этой шутки.
— Он Алексей.
— Это Полина настояла, чтобы мы сюда сразу после кино поехали. Сказала, что по тебе соскучилась.
Я все-таки совершенно ненормальная, потому что от этих слов даже в носу начинает колоть. Даже находясь в кино с любимым папашей, готовым скупить ей все игрушки и весь попкорн мира, она выбирает меня.
— Вот твой чай, — я ставлю на стол кружку и требовательно вытягиваю руку. — А теперь давай-ка сюда червей.
Роберт выуживает из кармана брюк блестящую упаковку и, не двинувшись с места, протягивает ее мне. Ухмыляется: мол, подойди и возьми.
Фыркнув, я шагаю к нему и дергаю мармелад к себе. Делаю это не слишком ловко, потому что захватываю не только упаковку, но и заодно его палец.
— Так и сказала бы, что хочешь есть из моих рук, — не задерживается он с самодовольным комментарием. — Я-то только за.
— Чай пей, кормилец, — парирую я и намеренно отступаю подальше, чтобы не вспыхнуть от озорных огоньков, пляшущих в его глазах.
На счастье, на кухню в этот момент забегает Полина, сообщить, что в гостиной все готово к ее выступлению. Она успела переодеться, а вместо огромной короны на ее волосах красуется гораздо более скромная диадема. Домашняя, как мы ее называем.
— Пей скорее чай, а то у меня там микрофон разряжается, — поторапливает она, заметив кружку в руках отца. Аргумент, достойный аплодисментов, с учетом того, что микрофон — это моя старая массажная расческа.
Роберт послушно подносит чай ко рту, делает глоток и, сморщившись, ставит кружку на стол.
— Это что, полынь, заваренная с укропом? Пить невозможно.
Почти. Это желчегонный сбор, который терапевт выписывала Полине около года назад, когда она отказывалась от еды. Чай у меня кончился, и я конечно забыла его купить.
— Он был очень полезный, — давясь смехом, я забираю со стола чашку и выливаю ее содержимое в раковину. — Ну раз уж не хочешь — пошли смотреть представление.