Положив руку ему на плечо, она всматривалась или вслушивалась во что-то мне неведомое.
— Если сможешь, приезжай снова через две недели, — сказала она.
Мы шли к двери, когда она вдруг остановила меня.
— Завтра утром будет сканирование.
Я кивнул.
* * *
В тот вечер дочери причёсывали друг друга.
Они расстелили на полу плед и зажгли свечу. Внутри этого пространства, созданного пледом и свечой, старшая заплетала косички младшей.
Это был какой-то бессистемный процесс. Само плетение косичек было бесконечным движением рук, волосы заплетались, расплетались, снова заплетались.
Я не просто наблюдал за ними. Я был частью пространства.
Пространство это было старше детей. Старше меня.
Мы, дети и я, находились внутри того, что всегда было и всегда будет.
Старшая вдруг остановилась. Её пальцы застыли в воздухе, зажав прядь волос младшей. Взгляд был устремлён в какую-то точку на белой стене.
Я не следил за её взглядом, никакого смысла в этом не было. Внимание её не было обращено наружу. Оно целиком и полностью зависло где-то посередине между внутренним и внешним миром.
От неё исходила какая-то мощная волна. Она была ребёнком, на минуту замершим в совершенно будничной ситуации. И тем не менее эта пауза как-то приглушила всё вокруг неё. Приглушила и обострила. Мы, её сестра и я, мгновенно насторожились.
Сколько это продолжалось? Секунд пятнадцать.
Потом она заметила, что мы наблюдаем за ней. Посмотрела на меня. И засмеялась, одновременно радостно и смущённо.
Мы оба знали, что у нас, в этот, на первый взгляд совершенно непримечательный момент, возникла какая-то общность, которой прежде не было.
— Иногда, — объяснила она, — я смотрю в одну точку, а всё остальное исчезает. А потом я возвращаюсь к себе домой.
Она снова взялась за плетение косичек.
Я знал, что в этом мгновении таится ключ. Но я не знал, к чему. Что путешествие в сознание Симона в клинике сегодня утром, пространство плетения косичек, и теперь вот это — то, что старшая сказала о возвращении домой, всё это составляет единое целое. Как будто действительность исполняет какую-то мелодию, которая настоятельно требует внимательных слушателей.
Я посидел с девочками, пока они не уснули, и ещё какое-то время после.
Их погружение в сон проходило несколько фаз, словно они были водолазами, которые медленно опускаются в голубую пучину сна.
Сначала выравнивалось дыхание. Но тела ещё таили лёгкое беспокойство — отголоски дневных занятий.
Потом приходило тепло. Они разогревались.
Тогда я приподнимал их одеяла, махал ими и снова укрывал их.
Я делал это несколько раз. И начинало казаться, что у них устанавливается какая-то ночная температура.
А потом они проваливались в глубокий сон.
Он наступал моментально. И с этого мгновения они, по сути дела, покидали помещение, где находились. Как будто, пока мы с ними не спали, между нами существовала постоянная связь. В ту минуту, когда в своём погружении они доходили до глубокого сна, связь эта прерывалась.
Как будто сон предупреждает нас о том, что будет, когда мы умрём и покинем друг друга.
* * *
Когда я появился на следующее утро, ассистенты уже трудились вовсю. Установили три сканера, подготовили три халата.
— Пациентка — пожилая женщина, — сказала Лиза, — она потеряла зрение, когда ей было девять, несчастный случай, травма роговицы глаз. У неё ушло семь лет на то, чтобы принять свою слепоту, это был тяжёлый процесс. К нам она ходит полгода, всё это время мы работаем с её горем. Сегодня попробуем добраться до самого события, я предупредила её, что ты будешь с нами.
Она подошла ко мне вплотную. Как она делала, когда хотела сообщить мне что-то важное.
— Мне всегда хотелось найти, — сказала она, — человека, который может пойти со мной внутрь. В такие глубины. Может быть, это ты?
Я не знал, как ответить. Я знал кое-что ей неизвестное. И знал, какую цену придётся заплатить, если последовать за ней.
Пациентке на вид было под восемьдесят. Вместе с ней вошёл водитель, он придержал дверь. Одета женщина была элегантно, её сопровождала собака-поводырь, коричневый королевский пудель.
Собака не отходила от неё ни на шаг, демонстрируя спокойствие и неусыпное внимание. Когда на женщину надели халат и помогли сесть в кресло внутри сканера, пудель пристроился у её ног.