Но, несмотря на эту приятную усталость (все же она была приятной, ведь дело они выиграли и он мог вписать еще один пункт в список своих удач), из головы у него не выходило лицо официанта из ресторана. Такое юное, открытое, с внимательным взглядом темных глаз и отвратительной припухшей и замазанной ссадиной. Никогда ранее этот мальчишка не привлекал его внимание больше, чем просто картинка, на которой приятно отдыхал глаз. Вся жизнь Алана была сосредоточена вовне, ему и в голову не приходило, что у этого подростка, живого человека, могут быть проблемы. Нет, не так. Такие проблемы. И как не убеждал себя Алан, что в его возрасте вполне возможны решения конфликтов кулаками, ему казалось это неправильным и каким-то предостерегающим. Внутренний голос подсказывал, что это было явно серьезнее банальной школьной потасовки.
Однако время было уже за полночь и решать проблемы того, кто даже не желал поделиться ими, не входило в компетенцию мистера Пирса. Хотя вся его работа и была решением чужих проблем, но только тогда, когда люди сами приносили ему свои беды. Он лишний раз напомнил это себе, а чуть позже закрепил это тем, что у хорошенького мальчика из ресторана наверняка есть родители, чья священная обязанность решать эти проблемы была непоколебима, и он на самом деле не имел права вмешиваться.
У него самого хватало дел, и времени на едва знакомых школьников не было совсем. Мистер Пирс, занятой и успешно набирающий состоятельную и нуждающуюся в его услугах клиентуру, был из тех людей, что берут жизнь за горло, не отдавая этой капризной даме столь высокой привилегии. Занимаясь домашней рутиной, он обдумывал дело миссис Милдред, встреча с которой была запланирована на следующее утро. Документы были подготовлены в срок, клиентка улыбалась так завлекательно, что не будь у Алана твердого принципа не заводить романы на работе, он вполне мог бы дать «трещину» и поддаться, но в его мире определяющей была репутация. Чей ты сын, в каком районе живешь, насколько велика у тебя квартира, какую машину водишь - все это оценивалось и придавало стоимость своему владельцу, а в его бизнесе было немало людей, которые не стали бы здороваться, не будь на его счете в банке меньше семи нулей. Ему не только не были нужны неприятности, но у него попросту не было времени: нужно изойти семью потами, пройти огонь, воду и медные трубы адвокатского дела, чтобы стать партнером старше сорока - а именно эту цель Алан поставил себе еще в Колумбийской школе права. Вот когда на его счету будет достаточно средств, чтобы не беспокоиться о старости, он сможет уходить в пятницу около полудня и, попивая мартини, читать те книги, на которые у него никогда не хватало времени. Но все это было у него далеко впереди, а встреча с Милдред должна была состояться уже завтра.
Холодно улыбнувшись своему отражению в зеркале, Алан сплюнул в раковину и вернул зубную щетку на место. Сейчас он примет контрастный душ, от которого вылетают из головы любые мысли, и отправится спать. И еще раз: Милдред, 09:10.
Глава 2
Время шло, недели сменяли одна другую и в веренице неотложных забот, трудных дел и постоянной спешке замеченная ранее Аланом проблема молодого официанта постепенно поблекла и забылась, а чувство беспокойства притупилось и потерялось в бесконечном течении каждодневной рутины. Мистер Пирс все так же каждый вечер ужинал в «Марселе» и так же каждый вечер его обслуживал знакомый худой юноша с большими карими глазами и жилистыми руками. Синяк его со временем прошел и забылся, и их ровное отношение друг к другу не переступало принятых в обществе границ между клиентом и обслуживающим персоналом, да Алан и не делал подобных попыток, тем более что причин тому больше не возникало.
Сентябрь выдался на редкость теплым и приятным и Алан Пирс замечал это лишь сидя в кафе и глядя в окно, ведь в моменты дневной напряженной работы ему некогда было глазеть по сторонам, и он позволял себе это лишь по вечерам, отдыхая после тяжелого рабочего дня.
Алан нежно любил этот ресторан, совсем близко расположенный к его офису, но впечатление о нем старался не портить неприятной компанией или плохим настроением. Потому попадая сюда столько приятных воспоминаний наполняли его, что плохое самочувствие проходило само собой, мрачные мысли рассеивались, а тяжелая голова освобождалась от нагроможденной за день информации. Это был тот самый момент в конце рабочего дня, когда можно было откинуться на спинку мягкого сидения и расслабиться. Когда можно было думать глупости или не думать вообще, когда можно было отвлечься от работы и представлять приятные вещи. А в довершение всему можно было насладиться изысканными блюдами французской кухни и отрадными глазу молодыми официантами, такими любезными, что в течение вечера они раз или два подходили к столику адвоката и вежливо спрашивали, все ли устраивает и не нуждается ли мистер еще в чем-то. Алан любил «Марсель» за эту атмосферу отдыха, где он гарантированно мог расслабиться и потому он ценил в этом ресторане все: неизменность вкусов, уютную мебель, внимательность и постоянство персонала, который не менялся тут так стремительно, как в иных заведениях.