В очередной вечер, мало отличавшийся от других, он как обычно занял свое место у окна и, жмурясь от желтого света лампы, принялся поджидать своего официанта. Алан уже решил, что закажет и сейчас, прикрывая глаза, представлял на белой тарелке дымящийся рататуй, нежный, пикантный и совсем не жирный, что так правильно съесть вечером по мнению Феликса.
Феликс Харпер был его ближайшим другом еще с колледжа. Вот только по окончании дорожки их немного разошлись. Алан предпочел заниматься разводами да дележкой имущества, а Феликс, вечный заводила к которому просто липли дети, несмотря на не прибыльность и всяческие, как прямые так и скрытые напутствия Алана, избрал для себя скорее карьеру социального работника, где твоя роль адвоката настолько призрачна и размыта, что не знаешь в какой момент надо браться за свод законов, в какой вытирать сопливый нос, а когда хватать твердые предметы, защищаясь от горе-мамаш.
Однако сам Феликс, судя по его цветущему виду, был весьма доволен своей карьерой, ведь работая в этой сфере со всем прилежанием и рвением, он постепенно от изъятий перешел еще и к усыновлениям. Со временем и у него стали случаться именитые клиенты и просто небедные люди, подыскивающие себе хорошего в этой области адвоката, да еще такого, который и с детьми ладить умеет и даже может что-то посоветовать. Понятное дело, что с таким подходом Феликс успел и на курсах детской психологии побывать, и на выездных конференциях, и на прочих повышениях квалификации. А поскольку относился он к своему делу что называется, с душой, многое вынес из этих мероприятий, что позднее с успехом применял в работе.
Но, несмотря на разные офисы и разные департаменты, с Аланом они остались верными друзьями. Карьерная гонка, конечно, же сменила приоритеты и вместе они проводили уже далеко не столько времени сколько посвящали друг другу в годы учебы, но то время, что было совместным, всегда было обоюдно приятным.
А кроме того они оставались такими же разными, какими были и в колледже. Феликс, яркий блондин с добродушным лицом и широченными плечами, на которых в выпускную ночь прокатился едва ли не весь женский состав юридического факультета, поклонник здорового питания, постоянных физических нагрузок и здорового сна. И Алан, гибкий, худой, темноволосый, с острыми скулами и тонким носом, курящий, питающийся в ночи пиццой и работающий по двенадцать-четырнадцать часов в сутки.
Сложно было предположить на чем зиждется их дружба, но ко всеобщим восхищениям эти двое остались верны друг другу и за стенами альма-матер. Вероятно эта разность и притягивала их, а кроме того множество совместных переживаний сроднили их, сделав едва ли не братьями. И потому ни у одного из них даже мысли не возникало не поинтересоваться у другого его делами и проблемами.
Официант, вежливо кашлянув, отвлек Алана от размышлений. Пирс открыл глаза и замер. Ему на секунду показалось, что с ним приключилось жесткое дежавю. На лице знакомого ему официанта красовалась уже знакомая ему припухлость, вновь обильно смазанная тональным кремом.
- Добрый вечер, - улыбнулся официант, как ни в чем не бывало, и опустил глаза в блокнот, - что будете заказывать?
- Что с тобой приключилось? – Упавшим голосом спросил Алан, забыв про дымящийся рататауй.
- Простите? – Юноша поднял на него глаза.
- Это… - Алан повел рукой, скользнув согнутым пальцем по собственной скуле, - что произошло?
- Не стоит беспокоиться, - мальчишка махнул рукой как можно непринужденнее, - просто упал.