Фир помогла Эккарту выйти наружу и опереться на черную полированную поверхность машины. Оборотень чуть согнулся, восстанавливая дыхание. Необходимость одновременно бороться с болью и желанием дать волю своему зверю, чтобы залечить рану мгновенно, требовала концентрации. Девушка вытащила плащ вервольфа и одеяло, на котором он лежал. Закинула их в корзину для грязных вещей, повесила на крючок ключи от машины и метнулась обратно к оборотню.
– Давай, Аnsa, обопрись на меня, – пробормотала она, подставляя ему плечо, и крепко обхватывая мужчину за талию.
– Мы слишком отличаемся ростом, чтобы ты носила меня на руках, – попытался улыбнуться Эккарт, но тут же охнул и схватился за бок.
– Помнится, – подмигнула она, – мне это никогда не мешало.
Она знала, что оборотень не может увидеть выражение ее лица, но упорно игнорировала его недостаток. Или, по крайней мере, то, что считали недостатком другие. Для Фир слепота мужчины была не более чем временной случайностью. Девушка доверилась словам Богини, когда та сказала, что Эккарт будет видеть снова.
– Пару раз – точно не мешало, – кивнул блондин в ответ. – Но, помнится, я всегда возвращаю долг.
– Угу, потом вернешь, – улыбнулась Фир, ведя его по коридору.
***
Эккарт прилагал массу усилий, чтобы не обратиться. Не то чтобы превращение в зверя было бы плохо. Просто сил на восстановление понадобилось бы гораздо больше. И вместо половины суток на лечение раны в боку, он бы получил сутки на восстановление всего организма после пребывания в волчьей шкуре. Хотя волком его внутреннее существо можно было назвать с натяжкой. Современные «веры», как они сами любили себя называть, после превращения были крупнее волков, перекидываясь в форму, примерно равную по весу человеческому телу. А тело Эккарта в иной форме прибавляло в весе почти вдвое, составляя высотой в холке более метра.
Но это не было единственной причиной, чтобы сдерживать своего зверя. В такие моменты, когда волк захватывал его тело, мужчина плохо помнил, что и как делает, полностью попадая во власть инстинктов и смутной человеческой памяти. Вервольф помнил времена, когда все было по-другому, но с того времени, как Богиня перестала говорить со своими детьми, многое изменилось. Он был уверен только в том, что не причинит вреда Фир, просто потому, что зверь признает девушку за свою стаю, собственную самку альфа. Но вот в отношении к другим таких ощущений не было, поэтому он изо всех сил старался сдержаться.
Естественно, Фир знала об этом, потому и постаралась обеспечить максимально комфортные условия для него и его раны. Помогла подняться в комнату, буквально протащив его тело через коридор и по лестнице на второй этаж. Раздела, пытаясь поменьше касаться. Аккуратно и спокойно. Так, чтобы не вытянуть волка на поверхность мгновенно впыхивающим желанием крови или секса. Никаких обычных ласк или поцелуев, только забота и тепло, необходимые Эккарту сейчас.
Странно, но раны никогда не доставляли оборотню столько неприятностей, как их последующее излечение. Хорошо, конечно, что сам процесс восстановления занимал так мало времени – кровь оборотня и подаренные Богинейспособности чистокровного сидхе позволяли залечить любую рану за считанные часы. Хуже дело обстояло, только если рана нанесена серебром или железом. Волк в нем не терпел серебра, которое жгло не хуже соли в открытой ране, а фейрийская часть имела примерно такую же реакцию на чистое железо. Хорошо еще, что такого оружия в чистом виде больше не встречалось…
Фир сняла повязку, осматривая рану, которая затягивалась прямо на глазах. Эккарт почувствовал прикосновение нежных холодных пальцев к своей коже и задохнулся от ощущений. Возможно, будь это другая женщина, не его Geliebte, реакция была бы другой. И если бы зверь не напирал, пытаясь вырваться из человеческого плена. Тело стало еще горячее, в паху приятно закололо и потяжелело. В комнате стало тесно, и исчез весь воздух. Эккарт чуть отодвинулся и часто задышал.
– Уйди, Geliebte, прошу… – хрипло прошептал он.
– Да, Аnsa, – кивнула она в ответ.
Фир не обиделась, она прекрасно понимала, почему Эккарт просит об этом, и не собиралась устраивать ненужных сцен. За это оборотень любил ее еще больше. Если такое вообще было возможно.
– Я буду внизу. Посижу, пока ты не позовешь, – сказала она. – Твоего волка нужно будет вознаградить за уступчивость. Я приготовлю что-нибудь.
Да. Зверя можно было удовлетворить тремя простыми вещами.
Кровь. Желательно свежая, текущая прямо в глотку из все еще дышащей жертвы. Этот способ Эккарт не любил. Слишком много нужно было убирать за собой, да и охотиться нужно было аккуратно. По возможности, не привлекая внимания, далеко от города.
Секс. Этот способ оборотню нравился, да и его любимая была непротив, но потерять контроль в такие моменты было проще. Эккарт очень боялся навредить Фир. Да, она была намного сильнее и крепче любого человека. Но это означало только то, что он не смог бы убить ее. А вот сильно поранить – вполне. Кроме того, Ллариг часто была только за грубые моменты в их интимных отношениях, а значит, могла увлечься и не заметить, некоторых… гм… опасных моментов.
Еда была третьим способом, помогающим умиротворить внутреннего волка Эккарта. Зверь любил поесть, предпочитая свежую добычу, но был согласен на обильный калорийный завтрак, обед или ужин. А в большинстве случаев, и на все сразу. Фир всегда хохотала по этому поводу, говоря, что у оборотней волшебный метаболизм, а уж у оборотней-фейри… «Ну кто еще, – говорила она, – может не есть две недели, а потом преспокойно сгрызть столько, что даже дикому троллю[7] поплохело бы!» Но потом всегда кормила своего Ansa тем, что ему больше всего нравилось.
Эккарт зевнул, пробежал языком по клыкам. Снял брюки и боксеры, так как предпочитал спать обнаженным. И нырнул под два одеяла, которые заботливо приготовила Фир, предполагая, что оборотня будет донимать озноб. Мужчина укутался в запах дома, состоящий в основном из аромата любимой женщины, и попытался уснуть.
***
Фир спустилась на первый этаж. Выходя, она плотно закрыла дверь в комнату, чтобы оборотня никто не побеспокоил. Конечно, она волновалась за любимого. Но рана уже начала заживать, а это означало, что его просто не нужно трогать, оставив отоспаться в тепле. А потом хорошенько накормить, избавив от агрессивности. Но сначала следовало увидеть Ану и рассказать ей о произошедшем. И предупредить остальных, чтобы не цеплялись к Эккарту, когда он встанет.
Просторное помещение, оформленное в светлых бежево-зеленых тонах с использованием дерева и стекла. Удобные и красивые вещи без лишних деталей. Под ногами пушистый ковер. В главной комнате, как всегда вечером, было полно народу. Играла тихая музыка, горели свечи и камин, создавая неповторимую теплую атмосферу, столь любимую всеми жителями этого дома.
Беленус, высокий шатен с волосами до пояса, поднял голову от ноутбука, стоящего на стеклянной поверхности стола, и посмотрел на девушку. Он просчитывал что-то, связанное с собственным клубом, на втором этаже которого недавно открылась дискотека. Глаза ярко-зеленого травяного цвета внимательно осмотрели Фир. Он удивленно кивнул, отметив, что Эккарта нет рядом. Аили, блондинка с короткой стрижкой, сидевшая рядом с ним, повторила движение своего мужа, точно скопировав выражение его лица. И кивнула в сторону, показывая, где сидит Ану.
– Привет Фир, – послышалось со стороны камина.
Миниатюрная брюнеточка с кудрявыми волосами повернула к ней свое лицо, освещенное широкой улыбкой. Книга на ее коленях была открыта на середине, привлекая кучу маленьких фей рассевшихся вокруг. Судя по всему, Оля снова читала им что-то из истории. Крошкам всегда это нравилось – будто читаешь детям сказку. Фир кивнула и повернула голову к Ану.