Выбрать главу

Я отлично понимал, что дом Связного наверняка нашпигован всякой электроникой сверх меры, а по словам Наставника, никаких незнакомцев он к себе не впускает. Значит, в дом надо проникнуть скрытно, тихо и попытаться застать хозяина врасплох… Н-да, легко сказать!

Подойдя к забору левее ворот, я огляделся, прислушался, но гул машин сзади, на Кольцевой, заглушал все другие звуки. Осторожно, крадучись, я двинулся вдоль забора, обходя дом кругом. Забор, помимо дома, ограждал еще и довольно большой то ли сад, то ли огород, в котором росло несколько яблонь.

«Интересно, у них тут фрукты зреют какие – с высоким содержанием свинца, или оцинкованные? Со МКАДа, небось, столько дряни несет, что их и есть-то нельзя!», – неожиданно подумал я, и удивился собственному спокойствию. Видимо, появившаяся надежда спасти Катю заставила нервы прийти в норму – истерика могла испортить все дело.

Забор, метра два с половиной высотой, поверху был опутан колючей проволокой, но это меня не особо беспокоило. Есть ли во дворе собака – вот воистину гамлетовский вопрос… Если есть, то он своим лаем предупредит хозяина, а это в мои планы ну никак не входило. Время шло, а топтание у забора грозило затянуться. Я сплюнул в снег и решил действовать по-русски, на авось: перелезть забор со стороны огорода, прокрасться к окнам и попытаться выяснить, что происходит в доме.

«Наставник говорил, что Связной живет один, но у него часто бывают другие Наставники или курьеры из Центра! Не нарваться бы на целую кучу народа – вдруг опять придется стрелять!», – размышлял я, проверяя, легко ли вынимается нож из нарукавного чехла, затем достал пистолет, снял с предохранителя и переложил его в нагрудный карман.

Быстро подтянувшись на руках, я заглянул за забор и обмер – все пространство возле дома покрывал высокий, густой, сухой бурьян, тихо шуршащий на легком мартовском ветру. Вот тебе и сад-огород… Сделаешь один шаг – хрусту и треску будет на всю округу!

«Придется действовать по другому!», – подумал я: «Но как? Залезть на крышу? Послать все на хрен и просто постучать в дверь? Попробовать осторожно прокрасться вдоль забора, так, чтобы не задеть бурьян?»

Все способы не годились – слишком велик был риск провалить дело. Я завертел головой и вдруг заметил толстый электрический кабель, ведущий от столба в стороне от дома прямо на крышу. Кабель, как и положено, был подвешен к металлическому тросику, один конец которого прикреплялся к столбу, а другой – к «гусаку» возле чердачного окна.

Перебежав к столбу, я на ходу снял ремень, свернул из него петлю, закрепил на запястье правой руки – левая, раненная, вряд ли выдержала бы вес тела. Столб, бетонный, круглый, торчал из снега, напоминая ствол какого-то диковинного дерева. Я завел ременную петлю за него, натянул, уперся ногами в бетон и по-папуасски полез наверх, рывками передвигая ремень.

Столб, имевший в высоту от силы метров семь-восемь, все же существенно превышал высоту дома, и поэтому тросик с кабелем имел приличный наклон – на глазок градусов двадцать-тридцать.

Добравшись до верха, я ухватился руками за ржавую перекладину, к которой крепились чашечки изоляторов и, действуя одной левой, достал из кармана тюбик с оружейной смазкой. Щедро полив ремень, я поменял на секунду руки и заскрипел зубами от боли – рана, покрывшаяся уже корочкой, заныла, запульсировала, видимо, снова пошла кровь…

Перебросив ремень через тросик, я ухватился за свободный конец, и заскользил к дому, моля лишь об одном – чтобы изрядно проржавевшая струна тросика выдержала!

Уже над бурьянным садом-огородом, над сухостойным хаосом, я застрял – одна из металлических жилок тросика задралась и затормозила скольжение, но это препятствие все же было преодолимо – зацепившись за тросик ногами, я просто «перепрыгнул», перекинул ремень через заусеницу и продолжил свой путь по воздуху, вскоре мягко затормозив ногами возле самого «гусака» – изогнутой металлической трубы, в которую уходил кабель.

Ходить по крыше я не рискнул – хозяин мог услышать шаги и скрип снега. А вот проникнуть на чердак можно было попытаться, благо, чердачное окно было прямо перед ним. Маленькое, сантиметров сорок на пятьдесят, наглухо прибитое к раме, вместо стекла оконце было закрыто листом крашеного пластика.

Достав из чехла нож, я осторожно отодрал рейки, удерживающие пластик, балансируя на узеньком карнизе фронтона, а прямо под мной лежал на снегу освещенный светом из окна четкий квадрат – в комнате горело электричество, но никаких звуков не долетало, сколько я не прислушивался.