— Куда теперь? — я остановилась на длинной лестнице ведущей из больницы.
— Сегодня прекрасная погода. Может в парк?
— Поехали.
— Егор, расскажи мне про Америку. С тех пор, как ты туда уехал, мы практически с тобой не общались.
— Да, не общались. Все как-то сложно. — Он не смотрел на меня, сосредоточенно следя за дорогой. — Прости. Это не оправдание, но порой так проще принимать реальность.
— Ты хочешь остаться там?
— Да. Наверное. Я еще окончательно не решил, но мне бы этого хотелось. Там совершенно другие возможности. — Я замолчала, с удвоенным интересом рассматривая пейзаж за окном, но ничего не видела по факту. На самом деле, мне стало страшно. Америка казалась мне такой далёкой и чужой. Я боялась, что, если Егор туда уедет, мы больше никогда с ним не увидимся. Очень боялась.
— А ты? Чем бы ты хотела заняться?
— Я уже занимаюсь тем, чем хочу и хотела всю жизнь.
— Неужели кордебалет — это твоя мечта?
— Зачем ты так? Мне уже предложили несколько солирующих партий.
— Лера, я хочу, чтобы ты поехала со мной. — Мы только вышли из машины и, честно говоря, я не ожидала услышать нечто подобное.
— В Америку?
— Да. Ты думаешь, в Америке нет балета?
— Я думаю, что в Америке не будет меня.
— Почему? — нахмурился он.
— Потому что не хочу уезжать так далеко. Я планирую остаться во Франции.
— А как же я?
— А ты поедешь в свою Америку, как и планировал. — Я сама не верила тому, что говорю. Но, если ему там хорошо, разве я имею моральное право лишать его этого?
— Лера, я не хочу жить так далеко от тебя. Я думал, ты закончишь учёбу и поедешь со мной.
— Значит, ты неправильно думал….
Мы шли вдоль зелёных лужаек, покрытых тенью деревьев. Сегодня был один из самых жарких дней. И мне даже в легком платье без рукавов было жарко. В парке, кроме нас, было мало людей. В основном мамочки с колясками и пенсионеры, сидящие на лавочках.
Теплый ветер беззаботно играл с моими волосами, шумела листва, детки, повизгивая, бегали друг за другом, а мне было тяжело дышать. Словно кто-то очень большой поставил свой огромный ботинок мне на грудь, перекрывая доступ к кислороду. Мой мир рушился. Все, что было ценно для меня. Моя надежда, защита, поддержка, опора. Скоро это все исчезнет, превратится в прах и я останусь совсем одна. Одна?
— Лера. Лерочка, что с тобой? — я смотрела на него, следила за тем, как шевелятся его губы, но ничего не понимала.
— Лера! Что-то болит? Где? Умоляю, не молчи! — теперь я каким-то образом оказалась сидящей у Егора на руках, и он обеспокоено всматривался в мои глаза. Я завозилась, пытаясь встать. Стыд какой!
— Лера! Скажи, что тебя беспокоит?
— Ты. — Как можно спокойнее ответила я. — Отпусти меня сейчас же!
Он медленно помог мне встать, придерживая под спину.
— Прости, просто ты так побледнела. Что это было?
— Я не знаю. Сегодня очень душно, может, поэтому.
— И часто с тобой такое происходит?
— Я не понимаю, о чем ты. Подумаешь, голова закружилась. Тоже мне повод, для беспокойства. Не делай из мухи слона! — На самом деле, я и сама не поняла, что со мной произошло. Ничего подобного до этого со мной не случалось. Наверное, все-таки нервы. Михаил Александрович, Егор со своими признаниями. Как тут не разволноваться?
— Может, посидишь пока на лавке, а я сбегаю за водой?
— А может, мы с тобой вдвоём просто зайдём воооон в ту кафешку и выпьем что-нибудь холодненькое?
— Отличная мысль. — Он попытался изобразить нечто похожее на улыбку, но у него это плохо получилось. Егор для меня, как открытая книга. Правда, как оказалось, не во всём. Но то, что он сейчас переживал из-за меня, было слишком очевидно.
Мы сели на летней площадке под маркизой [1]. Я щурилась яркому солнцу и улыбалась, постепенно забывая о своих недавних переживаниях.
— Амммм, здравствуйте! — я неожиданно увидела, что официант вместе с Егором смотрят на меня, в ожидании заказа. — Холодную воду, пожалуйста.
— И все? Может мороженое?
— Ой, нет. Я все. А ты разве не будешь?
— Белый пломбир с орехами под шоколадной крошкой. И… шоколад должен быть обязательно чёрным. — Он заказывал, смотря на меня. Молодец! Ничего не забыл и ничего не перепутал. Я довольно улыбнулась.
Мы с ним всегда так делали. Мне нельзя было мороженое, но я, как и все дети, его просто обожала. Поэтому Егор заказывал его для себя, а я ему помогала по доброте душевной. Только, в отличие от всех нормальных детей, Егор его не любил и делал этот заказ всегда исключительно ради меня. Не задавая лишних вопросов.
Остаток дня пролетел незаметно. Мы еще немного прогулялись по парку, затем нас уговорили сфотографироваться с красивыми попугаями. Благодаря декорациям, выходило впечатление, что мы с ним побывали на тропическом острове.
Покормили уточек, прогулялись возле самого большого фонтана в городе. Сегодня он не был облеплен туристами, как обычно, и мне даже удалось пройтись по ограждению на пальцах. Я всегда об этом мечтала.
Ветер принял вызов и, игриво подхватив подол моего платья, начал с ним играть, выставляя на показ мои стройные и крепкие ноги. Егор пытался придержать меня за руку, но в этом не было необходимости. Правда, я не подумала, что своей «выходкой», как подумали многие, невольно привлеку к себе всеобщее внимание. Кто-то ойкнул, какая-то женщина сказала, что мне срочно нужно спуститься, если я не хочу сломать себе шею, кто-то присвистнул, и только Егор молчал и восхищенно смотрел на меня. Дойдя до угла, я сделала прощальный пируэт, я спрыгнула прямо ему в руки, весело смеясь. Концерт окончен.
После вкусного ужина, я захотела в кинотеатр, но все фильмы, на которых мы оба сошлись, уже либо начались, либо нужно было долго ждать. Тогда Егор предложил устроить домашний кинотеатр в его комнате и я согласилась.
К болезненным темам мы больше не возвращались. А на середине просмотра моего любимого фильма, я, кажется, уснула. Проснулась только рано утром, около пяти, лёжа в своей комнате, в своей кровати, заботливо укрытая мягким пледом. На мне все еще было надето то самое красивое платье, правда, после сна, оно было таким мятым, словно меня прожевали прямо в нём и выплюнули.
[1] Маркиза (фр. marquise) — архитектурный лёгкий элемент фасада здания, крытый железом или стеклом. Также этим словом обозначается матерчатый навес над окнами.
Это не конец. Это только начало
Последующие события происходили, словно в тумане.
Проснувшись слишком рано, меня не покидало чувство тревоги, поэтому я решила занять себя чем-то более полезным, чем засорять голову ненужными мыслями и беспочвенными переживаниями. А что в моей ситуации могло быть более полезным и отвлекающим, чем спорт?
Когда проснулся Егор, я не услышала. Мы встретились с ним уже на завтраке, причём, оказалось, что я опоздала, хотя спустилась вовремя.
— Доброе утро. — Я улыбнулась, но получилось не очень.
— Доброе утро. — Егор лишь на секунду оторвал взгляд от своих бумаг. Это что-то новенькое. Раньше существовало негласное правило: за столом никакой работы.
— Что-то случилось? — я аккуратно опустилась на свое место. Егор выглядел уставшим. Не спал?
— Нет. — Он уже допивал свой кофе и по-прежнему просматривал какие-то бумаги.
— Доброе утро, — в комнату зашла тетя Маша. — Матвей уже ждёт.
— Доброе утро. — Рассеянно ответила ей, наблюдая за Егором. Мое волнение начало возвращаться.
— Прекрасно. — Он отложил бумаги и посмотрел на меня, намереваясь что-то сказать и в этот момент раздался звонок. Немного раздраженно он схватил со стола мобильный и, посмотрев кто звонит, как мне показалось, изменился в лице.
— Да, слушаю.
Я не слышала слов звонящего, поняла только что это мужской голос. А дальше… этот его взгляд. Я никогда его не забуду. Мне кажется, я тогда уже обо всём догадалась.