— Почему? — еще более удивился Ваня.
— По условиям дрессировки. Сытая собака под танк не полезет.
Я знал, что в борьбе с танками используют собак. Но как это делается — ни разу не видел. Видя, что мы интересуемся, солдат охотно объяснил:
— Дрессируем так. Вешаем под танк мясо. Голодная собака находит его. Так вырабатывается условный рефлекс: пищу она может найти только под танком. Поэтому, как увидит танк, бросается к нему. А ежели сытая, то, конечно, не бросится. На спину прикрепляем взрывчатку. Собака привыкает к поклаже. В боевой обстановке во взрывчатку вставляем взрыватель. Конец взрывателя вроде антенны. Собака бросается к танку, лезет под него, задевает антенной о корпус, и происходит взрыв. И танку капут.
— А собаке?
— Тоже.
— Ценой своей жизни, получается. Выходит, что ты собачий душегуб, — заключил Ваня.
Солдат нахмурился и сердито отозвался:
— Война, парень, понимать надо. Душегубами фашисты являются. Ты вот собаку пожалел. Верно сказал, только не к месту. Мне тоже жалко. А что поделаешь? Люди отдают свои жизни! Люди! А ты о собаках… Вижу, жалостливый ты к животным, значит доброе сердце имеешь. А вот насчет соображения слабоват еще. Слабоват…
И он выразительно покрутил пальцем у виска. Ваня не обиделся, а только усмехнулся:
— Спасибо, дружище, за политбеседу.
В это время где-то впереди послышался отдаленный гул моторов. Мы сразу замолкли и насторожились. Овчарки тоже навострили уши и поднялись. Я выглянул из окопа и посмотрел в бинокль. По спине пробежал холодок.
Шло более десяти танков. Куда они направят удар? А если в стык двух полков, где мы находимся? Могут смять. Немного нас осталось, и противотанковых средств почти никаких. Единственное, чем мы располагали — бутылки с горючей смесью и связки гранат. Собаки — это на крайний случай.
— Приготовиться, — распорядился я.
У нас было припасено четыре бутылки с горючей смесью и пять связок гранат.
Разошлись по ячейкам. Я остался около пулеметчика. Солдат деловито привязывал к спинам собак смертоносный груз. Пока он делал это, овчарки стояли смирно, но как только сказал «порядок», они ощетинились и попытались выпрыгнуть из окопа. Солдат с трудом удержал их.
— Не спешите, шалавы, — ворчал он, натягивая поводки.
Танки подошли ближе и открыли огонь по окопам. Несколько снарядов разорвалось совсем близко от нас. Я выглянул из окопа. Три танка, петляя и ведя на ходу огонь, шли к нам, на стык полков. «Скоро начнут утюжить», — подумал я и скинул шинель. Так удобнее бросать гранаты.
Солдат тоже выглянул и сказал:
— Пора, — и почему-то вздохнул. — Орлик, подойди ближе.
Он вставил запал-антенну во взрывчатку на спине Орлика, отвязал поводок и крикнул:
— Вперед, Орлик!
Овчарка взметнулась на бруствер и исчезла. Я приподнялся и стал смотреть вперед.
Орлик, словно распластавшись над землей, летел к ближайшему танку. Кругом рвались снаряды. Но он не замечал, не шарахался в стороны. Вот он подбежал к танку и нырнул под его брюхо. И в тот же миг раздался сильный взрыв. Танк завертелся и остановился.
— Порядок, — вздохнул солдат.
Я посмотрел на него. Он стоял, весь подавшись вперед, брови сдвинуты, глаза злые-презлые, лоб собран в гармошку, а по гармошке тянутся капли пота, словно он, а не собака бежал к танку.
Он достал второй взрыватель и стал приделывать к Рексу. Теперь я смотрел вслед Рексу. А тут загрохотала наша артиллерия. Снаряды ложились впереди танков. «Не добежит Рекс», — подумал я. Но Рекс оказался хитрее, чем я думал. Он нырнул в воронку и там замер. И как только танк подошел почти вплотную к нему, сделал прыжок и очутился под ним. Опять взрыв — и стальное чудовище замерло.
Третий танк развернулся и стал поспешно удирать. Стоявший рядом со мной пулеметчик сказал:
— Теперь мой черед.
Он выкатил из укрытия свой пулемет и стал стрелять по танкистам, которые вылезали из подбитых танков.
Вражеская пехота, сопровождавшая танки, покатилась назад. Справа, где наступали остальные танки, атака тоже не увенчалась успехом. На поле боя остались четыре танка. Кто их подбил — артиллерия или собаки, — не знаю.
Вдруг пулеметчик крикнул:
— Смотрите, смотрите!
Я поднес к глазам бинокль. От подбитого танка в нашу сторону бежала собака. Это же Рекс! Я опустил бинокль и протер глаза. Может, мне чудилось. Ведь Рекс подорвался.
Хозяин овчарки радостно завопил:
— Рекс, ко мне!
Овчарке спрыгнула в окоп и лизнула солдата в лицо. Солдат обнял ее за шею и прижал к себе.
— Родной мой, — ласково заговорил он. — Как же ты уцелел? Чудо какое-то.