Оглянулся на берег, где были дети. Берег был уже далеко. А противоположный — еще дальше.
И ему вдруг стало страшно. И он повернул обратно. Но страх не проходил. Он еще больше возрастал. Быстрее заработал руками и ногами, заспешил вместо того, чтобы, сберегая силы, плыть спокойно. Но так силы уходили еще скорее. Леня это чувствовал и еще больше боялся. Вдруг ему показалось, что что-то скользкое коснулось левой ноги, укололо. Ногу свело, он не мог ею двигать. Леня беспорядочно замахал руками, сильно закричал и… пошел ко дну.
Когда вода вытолкнула его на поверхность, мальчик скорее почувствовал, чем увидел, Жульку. Инстинктивно он протянул обе руки, судорожно вцепился в густую длинную шерсть собаки.
И Жулька потащила его к берегу. Ей не трудно было это делать на глубине. Но когда ноги мальчика коснулись дна, она не могла уже тянуть его дальше.
Подбежали ребята, стали помогать Лене, а он не мог держаться на ногах: они подкашивались. И не мог разжать пальцы и отпустить Жульку.
С большим трудом ребята разъединили их и отпустили собаку. Вынесли Леню на берег и положили бессильного на песок. Он весь дрожал и был бледный до синевы. Дышал часто, с трудом.
Долго лежал он на берегу, приходя в себя, а ребята горячо обсуждали только что происшедшее. Они сочувствовали Лене, сердились на него за глупую храбрость, ругали себя за то, что не остановили его вовремя, радовались, что все кончилось благополучно, восхищались собакой, прежде всех заметившей, что Лене плохо, и поспешившей на помощь.
А Жулька лежала рядом и внимательными глазами смотрела на всех, помахивая хвостом. Она понимала все, но вот только сказать ничего не могла.
А Леня думал: «Какой же я хвастливый, упрямый дурак! И поэтому чуть не утонул. И, если бы не было у меня Жульки, был бы я уже на дне реки».
Жулька прожила у нас до глубокой старости, и их дружба с Леней, ставшим уже взрослым человеком, их привязанность и любовь друг к другу нисколько не уменьшились.
Д. Лившиц
РЫЖИЙ ЛОХМАТЫЙ ПЕС
С. Бунин
ЧЕТВЕРОНОГИЙ ГРИБНИК
Подземный гриб трюфель мало кто видел. Мне вот пришлось находить его только два раза. В первый раз он чуть приподнялся из земли, и я принял его за прячущийся белый, а когда раскопал землю вокруг, то нашел с десяток других, самый крупный из которых не превышал по размеру картофелину. В другой раз гриб попался уже выкопанным (видимо, кто-то тоже принял его за белый, но, увидев, что ошибся, и ничего не зная о трюфеле, бросил). А еще раньше встретилась мне в старом охотничьем журнале заметка М. Пришвина о собаках, которых приучали отыскивать трюфель. Автор назвал даже село под Загорском, в котором в начале века многие жители занимались промыслом деликатесного трюфеля с собаками.
Когда я принес гриб в деревню, то показал его хозяину дома, где остановился. Рассказал о трюфеле и о том, как его ищут. Хозяин недоверчиво усмехнулся, но, видимо, из приличия ничего не сказал. Десятилетний же сынишка его стал расспрашивать меня, как научить дворнягу Тобика искать грибы.
Дрессировать собак мне не приходилось, но отступать уже было поздно. К тому же в дворняге я заметил что-то от таксы и решил, что кровь маленькой «ищейки» даст результат.
Я объяснил мальчику, что собаку некоторое время нужно не кормить, а потом на ее глазах разрыть предварительно закопанный трюфель и дать собаке кусок сахару. Таким образом надо добиться, чтобы она сама находила грибы. Дав такой небольшой «урок» дрессировки, я уехал.
Через два года мне вновь пришлось побывать в этих местах. Маленький хозяин собаки рассказал, с каким энтузиазмом он принялся тренировать Тобика. Тот смотрел, как мальчик раскапывает трюфель, недоверчиво его нюхал и с удовольствием съедал сахар, но искать грибы все-таки не хотел. Скоро это занятие надоело обоим.