Мне как писателю всегда было любопытно проникнуть в психологию подлости. Однажды я разговорился с пожилым шофером-профессионалом, который работает на самосвале ЗИЛ-130, едва ли не лучшей и самой быстроходной грузовой машине, постоянно вызывающей мое восхищение. Так вот этот шофер на мои сетования ответил так:
— Давил и давить буду! Пусть следят, пусть не пускают без надзора. Чего ради я стану тормозить перед каждой шавкой? У меня работа!
Он особенно подчеркнул это последнее слово. И я понял всю бесплодность нашего спора. Передо мной был черствый, злой человек, которого невозможно было разжалобить. В разговоре с ним единственным достойным аргументом могла бы стать статья Уголовного кодекса или, на худой конец, некий пункт в Правилах дорожного движения. Стоило ли говорить такому человеку, что и стреноженные лошади порой выскакивают на дорогу, а то и безнадзорные дети? Мы просто говорили на разных языках.
В конце концов я пришел к мысли, что не обязательно жестокость как свойство характера толкает человека на такой зверский поступок. Как-то осенью мне пришлось везти в больницу из маленького приморского селения молодого парня, проколовшего до кости ногу ржавой проволокой. Была глубокая ночь, и меня буквально подняли с постели. Гравийная дорога петляла в горах, из щелей и балок выползал густой липкий туман. Ехал я, естественно, не быстро. И вдруг в мутном свете фар прямо перед машиной, в каких-нибудь трех метрах, замелькал огромный заяц. Я притормозил, чтобы дать ему возможность скрыться в придорожных зарослях, но по свойственной всем зайцам привычке он не сворачивал с освещенной дорожки.
Рядом со мной сидел врач, как принято говорить, — представитель самой гуманной профессии. Я знал его, как человека отзывчивого и доброго. Но тут с ним произошло что-то невероятное: от недавней сонливости не осталось и следа, выразительные восточные глаза его хищно сверкнули в скудном свете приборной доски, он всем телом подался вперед и заорал:
— Ну что же ты, дави его, дави!
Я остановил машину, заглушил мотор и погасил фары. Потом щелкнул выключателем плафона, и в салоне стало светло. Мой сосед смутился и пробормотал:
— Прости, старина, черт попутал. Я и сам не знаю, как это у меня вышло. Может быть, голос предков?
Что же это в самом-то деле? Слепая жестокость, свойственная отдельным людям, показное лихачество или и впрямь какой-то инстинкт, унаследованный от далеких предков-охотников? Нет, все это не то. Речь может идти только о недостатке, а порой и полном отсутствии нравственного воспитания в семье, начиная с детского возраста.
Как бы то ни было, а тысячи ни в чем не повинных животных гибнут на всех дорогах страны. Их не учитывает статистика, их не заносят в милицейские протоколы. Их красная горячая кровь, очень похожая на нашу, человеческую, продолжает течь по асфальту. Как всегда отворачиваются женщины, стараются, чтоб не смотрели малыши, стискивают зубы в бессильном гневе настоящие мужчины. Они-то знают, какую необузданную силу дала им в руки современная цивилизация, и хотят быть достойными ее. Ведь по-настоящему сильный, как правило, великодушен и добр.
В наш век стремительного технического прогресса за рулем не может сидеть человек безжалостный или даже просто недоброжелательный, человек с пустой душой и холодным сердцем. Иначе это может обернуться во зло, иначе это опасно. И дело в конечном счете не в собаках и кошках, хотя и их нельзя сбрасывать со счета, а в непоправимом моральном ущербе, наносимом этими людьми нашему обществу и в первую очередь детям. Потому что дети — это зеркало нашей совести, потому что в них наше будущее.
Всем тем, что было сказано выше, я поделился на страницах журнала «За рулем». Писем в ответ на статью пришло много, гораздо больше, чем можно было ожидать. И что любопытно, среди десятков читательских откликов только один ставил под сомнение правильность поднятого вопроса, да еще один с очень невнятной, противоречивой позицией не говорил прямо ни «да», ни «нет». И все же остановимся на этих двух письмах, поскольку — и это вполне вероятно — они могут выражать чувства и настроения определенного, пусть небольшого, числа людей.