Чтобы сковать действия и волю противника, Сивков дал по камню, за которым притаился нарушитель, короткую очередь.
Эхо дробно раскатилось по горам.
Через несколько минут из-за противоположного ската плато показался Марс. Распластываясь в беге, он стремительно взлетел на пригорок и скрылся за камнем.
Раздался крик и выстрел. Сивков выскочил из-за своего укрытия и побежал на помощь Марсу. Пес вцепился зубами нарушителю в шею сзади так крепко, что тот никак не мог сбросить его с себя. Левая задняя лапа собаки была в крови. Недалеко от них валялся на земле длинностволый черный пистолет.
…Конный разъезд пограничников под командованием лейтенанта Белозерова подъехал к месту происшествия в то время, когда нарушитель уже был обезврежен и сидел у камня, прислонившись к нему спиной. Ему было лет сорок. Он поник головой и смотрел в землю.
Перед ним стоял сержант Сивков с карабином на взводе, а недалеко от хозяина лежал Марс, зализывая раненую лапу.
Н. Лободюк
Тревога
В четыре часа утра дверь в комнату дежурного резко распахнулась. На пороге стояла немолодая женщина. Еле сдерживая частое дыхание, она выговорила:
— У нас на маяке чужой человек…
Но еще до ее прихода на участке Н-ской заставы были обнаружены едва уловимые признаки нарушения границы. Все говорило о том, что в наш тыл прокрался хитрый и опытный враг. И тогда раздалась команда:
— Тревога!
Начался пограничный поиск. Чем шире он разворачивался, тем становилось очевиднее: готовясь перейти границу, нарушитель тщательно изучил участок. Искусно маскируясь, он долгими часами неотрывно вел наблюдение за нашей территорией, мысленно вычерчивая свой коварный маршрут.
Замысел лазутчика был понятен: выйти к ближайшим населенным пунктам, где его след найти будет значительно сложнее. Натыкаясь на многие посторонние отпечатки, служебные собаки станут сбиваться, путаться. Закон границы непреложен: с момента ее перехода каждая лишняя минута на руку врагу.
«Горячий» след то отыскивался, то вновь обрывался. Но тиски поиска сжимались.
Пограничная группа в расчетное время неминуемо схватила бы лазутчика. Но случилось так, что он был задержан несколько раньше. Ведь каждый житель этих мест всегда готов оказать содействие пограничникам…
Владимир Васильевич Симонов — начальник маяка, услышав резкий, отрывистый лай собак, не мешкая поднялся с постели. Включил в доме свет, взял фонарь, сунул в карман ракетницу — мало ли что? Елизавета Федоровна — жена, обеспокоенная поведением собак, лай которых становился все громче, неукротимее, прильнула к окошку.
Выходя из дому, Владимир Васильевич глянул на часы: половина четвертого… На дворе хозяйничал ветер.
Спускаясь по ступенькам вниз, Владимир Васильевич прикрикнул на собак Нору и Сильву, поднял фонарь над головой. Яркий сноп света выхватил из тьмы собак, обступивших поваленного на землю человека. Симонов догадался обо всем моментально. Незнакомец сделал попытку подняться, но резкий окрик предупредил его намерение, он распластался на земле, вытянув руки вперед. Нора и Сильва, взбудораженные, чуть отступили, освобождая путь хозяину. Для верности приведя ракетницу в готовность, Владимир Васильевич приблизился к лежащему на земле.
Начальник маяка вел себя, как заправский солдат-пограничник, хотя в армии он никогда не служил. Детство и юность выпали на военное лихолетье. Семнадцатилетним он добровольно уехал на один из самых сложных участков трудового фронта на Дальний Восток. Произошло это в 1943 году. Здесь, в глубоком тылу, оборонное производство нуждалось в умелых специалистах. К лету 1945-го вернулся домой, на Вологодчину, в родную Шую. Устроился слесарем на ткацкую фабрику. Тут и познакомился со своей будущей женой Елизаветой Федоровной. Бережно хранит она мужнину медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».
Жили хорошо: имели квартиру, любимую работу, растили дочку и сына. Но однажды шевельнулась дремавшая долгие годы память о Дальнем Востоке. И Симоновы переехали сюда, пустили корни на новом месте.
…Симонов привел ночного гостя в дизельную, приказал сесть на стул у крошечного окошка. Внимательно следя за незнакомцем, убрал тяжелый инструмент.