…На соседнем участке было тихо. Костерин изловчился сделать крутое кольцо на узкой дороге, поддал газу. Мысленно старший лейтенант Пирюшев был сейчас там, где осталась тревожная группа. Три года, как он, выпускник погранучилища, пришел на заставу. Теперь он здесь — самый опытный по стажу из офицеров. И группа сейчас подобралась надежная — все опытные, знающие свое дело ребята.
Костерин — лучший водитель комендатуры. Сапегин — отличник Советской Армии. Камалтдинов — комсорг заставы, имеет два знака «Отличник погранвойск». На таких положиться можно.
— Андрей! — Камалтдинов обернулся к Сапегину. — Смотри внимательнее. Кажется, гости.
Следы читались легко. Прошли двое. В кирзовых сапогах. Мужчины — следы широкие, вмятины от каблуков глубокие. Прошли недавно, минут двадцать назад. Иначе бы следы давно залил дождь.
Дело было за Диком. И хотя каждая секунда обрела особый вес, Ренат давно усвоил: Дика торопить не надо. Он берет след без волнения и спешки, но зато намертво и уже не петляет вслепую и не возвращается.
— Спокойно, — сказал он Дику. — Работай, Дик. Как умеешь работать.
Дик покрутился у следов, поднял голову, снова уткнулся в мокрую землю: дескать, все в порядке, готов!
На дороге остановилась машина, и краем глаза Ренат увидел, как быстро и твердо бежит по пахоте старший лейтенант. Он повернулся, чтобы доложить по форме, но Пирюшев остановил его жестом, бросил коротко шоферу:
— Костерин, связь с заставой!
Дик натянул поводок, и Костерин скоро потерял из виду товарищей. Он прикрыл плащ-палаткой следы от дождя — улики еще понадобятся, — отметил стрелками на земле направление, куда ушла группа, и, усевшись в машину, включил рацию.
…Они знали достаточно много о нарушителях. Двое, с той стороны. Прошли, наверное, километра три-четыре. По такой погоде да еще в незнакомой местности далеко не уйти.
«К тому же, — отметил про себя Пирюшев, — вот-вот прибудет подкрепление, блокируются пути вероятного продвижения нарушителей. Скоро рассвет. Он тоже наш союзник. Знать бы еще, где ожидать с ними встречи. Вооружены ли? Готовы ли к сопротивлению?»
А нарушители ушли чуть дальше, чем предполагал Пирюшев. Невысокие, плотные, тренированные, они бежали по заранее разработанному маршруту. Фонари не включали, часто падали, но тут же молча вставали и карабкались на очередную сопку. Каждая новая преграда была для них еще одной ступенькой, отделявшей от погони. Они основательно готовились к этому переходу. Изучали местность. Долго выжидали подходящую погоду. Вот такую — дождливую, ветреную и туманную. И время перехода, считали они, выбрали самое удачное — раннее утро.
Дик выкладывался честно. Следы петляли неимоверно. Те, двое, конечно, были не новичками, знали, как путать погоню. Но вряд ли они знали другое — такие же, правда учебные, маневры Дику и Камалтдинову были не впервой. Десятки раз приходилось им ночью по тревоге в дождь, снег, жару преследовать и настигать «противника». Через пять, десять, пятнадцать километров. В этих кроссах нет хронометристов, но всегда есть победители.
Впереди оставалась еще одна сопка. Крутая, голая. За ней начиналась долина. По тому, как Дик подобрался, с остервенением натянул поводок, Ренат понял, что нарушители совсем рядом. И он передернул затвор автомата.
Да, он был готов к бою, двадцатилетний ефрейтор, отличник погранвойск, комсорг заставы Ренат Камалтдинов.
Широкими прыжками пограничник выскочил на сопку и сразу увидел нарушителей, спускавшихся по склону.
— Стой! — крикнул он и не узнал своего голоса — злого и звонкого.
Один из нарушителей метнулся в сторону, и Ренат проследил его движение стволом автомата.
— Руки! — приказал он.
Нарушители не спешили выполнять команду. Их было двое, а он один. В его пользу сейчас срабатывал лишь один фактор неожиданности. Важно, оценил обстановку Ренат, не дать нарушителям прийти в себя. Он приспустил поводок, делая вид, что дает волю Дику, и медленно стал сокращать расстояние.
— Руки! — повторил он и облегченно вздохнул. Сзади уже слышалось тяжелое дыхание ребят.
Выстрелов не было. А что важнее на границе, чем тишина?
М. Зверев
Загадочная собака
Ранним майским утром молодой пограничник дежурил на вышке. Облокотись на перила, он смотрел на неширокую речку, разделявшую села двух соседних государств.
Берега речки заросли кустарником. За ней находилось окруженное полосками земли, каждую из которых обрабатывал ее владелец, небольшое селение. Пограничник оглянулся на поля колхоза около заставы и невольно улыбнулся — они уходили за горизонт, подернутые ровной изумрудной зеленью пшеничных всходов. Большое колхозное село начиналось от речки широкой улицей.