Однажды Васильев ушел на целые сутки, и Норке пришлось остаться одной в семье Малининых. Среди членов семьи она уже заметно предпочитала Николая Ильича: все приятное теперь исходит от него, он такой спокойный, добрый. Правда, он не такой уверенно-строгий, как Васильев, но зато он ничего от нее не требует. Лишь кормит и ласково говорит: «Норка, Норка».
Вечером она забеспокоилась. Подошла к двери и, царапая ее лапами, заскулила, попросилась на волю. Очевидно, она хотела найти Васильева.
— Нельзя, Норка, нельзя, — сказал Николай Ильич, — ложись…
Не дождавшись хозяина, поздним вечером Норка легла около пустого дивана, на котором спал Васильев.
А ночью Николай Ильич проснулся и услышал около своей койки сопящее дыхание собаки. Она лежала на полу, свернувшись клубком. Николай Ильич прошептал: «Норка!» — и легонько погладил ее по голове. В ответ на ласку собака сдержанно, один раз, лизнула ему руку и осталась с ним рядом до утра.
Потом Васильев совсем ушел от Малининых на другую квартиру, недалеко от них, и заходил к ним лишь изредка. А Норка уже так привыкла к Николаю Ильичу, что стала выполнять его простые команды. Тем более, что всякий раз она получала от Николая Ильича кусочек вкусной колбасы.
Прошло две недели. Васильев надел на собаку шлейку, а поводок пристегнул к поясному ремню слепого. Встав правее Николая Ильича, подал Норке команду:
— Вперед!
Норка охотно пошла. Они повернули налево, затем пересекли улицу. Норка точно выполняла все команды Васильева.
На другой день они опять отправились на работу, но Васильев шел уже не рядом с Николаем Ильичом, а по левой стороне улицы, изредка посматривая на них. Команду подавал Николай Ильич сам. Норка издали, через улицу, видела Васильева и точно выполняла приказания Николая Ильича, который шел по знакомому маршруту, в госпиталь. Там Васильев угостил собаку мясным супом. Но все же, когда Норка видела Васильева вблизи, она порывалась подойти к нему, а он сурово взглядывал на нее и даже грозил хлыстом. По-своему Норка, вероятно, недоумевала, почему Васильев вдруг так переменился к ней?..
Тяжело отвыкать от друга, который по непонятной причине вдруг становится холодным, грубым.
Опасная встреча
Через несколько дней Васильев пустил Николая Ильича одного с Норкой. Оказалось, она запомнила дорогу к госпиталю и вела его точно по тем же улицам, где они проходили в предыдущие дни. Норка запомнила и трамвайную остановку, где они садились. Подведя Николая Ильича к трамваю, она потянула его к передней площадке. Зайдя в трамвай, Норка подошла к передним сиденьям и выжидающе посмотрела на людей. Она привыкла к тому, чтобы люди уступали место ее хозяину. К этому ее приучил Васильев. С сиденья сразу поднялись две девочки-школьницы и проговорили одновременно:
— Пожалуйста, пожалуйста… Садитесь.
Николай Ильич сел, а Норка забралась под скамью и лежала там до тех пор, пока не услышала команду: «Встать!»
Они уже подходили к госпиталю, когда Николай Ильич услышал радостный мальчишеский возглас:
— Норка! Норка!..
Судя по голосу, мальчик был где-то слева, на другой стороне улицы. Норка вздрогнула и остановилась: какой знакомый голос!
Николай Ильич услышал приближающийся к нему топот ног. Он решил, что это кто-то из его знакомых, которого он не узнал по голосу.
— Тебе чего, мальчик? — спросил он подбежавшего к нему человека.
— Это моя Норка… — услышал он взволнованный голос.
— Как твоя?
— А так, моя… Я ее воспитал, а потом ее в спецшколу взяли. Она теперь у вас, да?
— У меня…
Не отходя от ноги Николая Ильича, собака вильнула хвостом. Николай Ильич почувствовал на ноге мягкие удары пушистого хвоста. Но вот Норка отстранилась от его ноги и потянулась к мальчику. Николай Ильич дернул за поводок и строго приказал:
— Нельзя, Норка. Стоять!
А потом уже приветливо сказал:
— Я тороплюсь, мальчик, на работу. Ты приходи к нам домой. Только в выходной день. Я дома буду.
И назвал свой адрес.
— Ладно, приду, — обрадовался Борис. — Обязательно приду.
— Вперед! — подал команду Николай Ильич.
Норка послушно пошла впереди Николая Ильича, лишь один раз оглянувшись назад, на своего прежнего хозяина, с которым когда-то так весело было играть…
Борис долго стоял на месте и смотрел им вслед, пока они не скрылись в дверях госпиталя. Ему было и приятно, оттого что его Норка теперь службу несет, и в то же время досадно и грустно: она уже не принадлежит ему.