Ягор. Разве счастье не рождается с богатством?
Сардион. Я никогда не был таким богатым, как теперь. Меня уважают, мне верят, меня любят. В этом мое богатство, моя радость. Разве человек — это зверь, чтобы думать только о добыче? (Пауза.) Но я одинок, Ягор. Была у меня единственная дочь — и ту увел твой сын.
Ягор (смеется). Неужели ты хотел, чтобы дочь согревала твой очаг до тех пор, пока не потухла бы сама?
Сардион. Нет! Эх, Ягор, не было бы предела моему счастью, будь бы у меня сын… (Пауза.) Я хочу усыновить твоего Дато.
Ягор (сердито). Где это видано, чтобы от живого отца отнимать родного сына? Ты с ума сошел, старик!
Сардион. Я буду сам воспитывать его. Я выращу из него настоящего человека. А ты, старый ворчун, никогда даже не улыбнешься своему сыну… Если у моей Нателлы будет мальчик, я заберу его к себе.
Ягор (сурово). У твоей Нателлы? Была у тебя Нателла, а теперь нет. Теперь она моя, жена моего Надира. Я воспитаю мальчика. Я дед.
Сардион (обозлившись). Ты дед? А чем я не дед, старый волк? Я жаловаться буду. Я напишу правительству, чтобы внука присудили мне, одинокому старику.
Ягор. Если хочешь, переходи жить ко мне — вот и кончится твое одиночество.
Сардион. Этого еще не хватало! Потушить свой очаг, потерять свой род и скитаться, как бездомный пес. Нет, отдай мне внука, и я воспитаю его.
Ягор (лукаво). А если у Нателлы родится девочка?
Сардион. У моей Нателлы не может родиться девочка.
Ягор. Нет, это у моего Надира не может родиться девочка. В нашем роду не рождаются женщины. Было же у меня три сына и ни одной дочери.
Сардион (шепотом). Три сына… (Вздохнул.) Эх, Ягор!
Ягор. О чем ты задумался, Сардион?
Сардион. Я вспоминаю о судьбе твоего сына Арчила, и солнечный свет уходит из моих глаз.
Ягор. Лучше не напоминай мне о нем…
Сардион. Помнишь, старик, как мы стреляли из винтовок, когда родился твой первенец?
Ягор. Эх, Сардион! Смерть Арчила разбила мое сердце. Я суровый человек, но иногда мне снится сон… Чудится, будто, скрипя, открывается дверь и Арчил возвращается домой. Ты не можешь понять, Сардион, что значит для отца не знать, где похоронен любимый сын, не оплакивать его могилы.
Сардион. У тебя еще есть замечательные сыновья, Надир и Дато. Вчера пограничники говорили, что твой Надир скоро станет командиром. Бойцы шутят: старик за всю жизнь столько не перестрелял волков, сколько сын его задержал диверсантов.
Ягор (довольный). По бегу жеребенка всегда определишь породу. Стало быть, ты доволен своим зятем, Сардион?
Сардион. А какая невестка радует потухший очаг твоего дома, Ягор? Нет на всем белом свете девушки лучше моей Нателлы.
Голос за сценой: «Эх ты, старый хвастун!» Ягор и Сардион обернулись.
Ягор (смеется). Хвастун? Ты прав, Алмасхан.
Входит колхозник Алмасхан, тащит на плече бревно.
Алмасхан (сваливая бревно, дразнит Сардиона). Все — мой, моя, мое… Нателла моя, очаг мой… Здравствуйте, друзья!
Ягор (обозлившись). Будь ты проклят, Алмасхан! Разве можно здороваться с охотником во время охоты?
Сардион (Алмасхану, шепотом). Говорят, ночью задержали нарушителей границы?
Алмасхан. Да. И говорят, что их проводником был кто-то из нашей деревни…
Сардион. Его тоже поймали, что ли?
Ягор (с увлечением ставит капкан). Если бы поймали, то не говорили «кто-то», а сказали бы — кто.
Сардион (вздохнув). Неужели у нас в деревне могут найтись такие подлые и презренные люди?
Алмасхан. Эх, Сардион! Не все такие честные, как ты и Ягор.
Сардион. Тише… Кто-то идет.
Ягор. По-моему, он не из нашей деревни. Я его никогда не видел.
Алмасхан. Очень смело идет. Видать, что это человек с чистой совестью.
Сардион. А может быть, ему уже негде скрыться?
Входит пастух.
Пастух. Здравствуйте, товарищи. Правда, не принято здороваться с охотниками во время охоты, но все же — здравствуйте, товарищи!