Гордей (смеясь). Войдите.
Тарас. Что это вы по ночам не спите? Дискуссия у вас, что ли? Может, Гордей Степанович чего-нибудь про войну и мир рассказывает? Страсть как люблю слушать. (Идет к столу.)
Степан Макарович. Интересно, откуда ты узнал, что мы не спим?
Тарас. А как же, когда во всех окнах такой свет, будто в доме свадьба. Ну я, как ночной сторож, по долгу службы обязан заинтересоваться…
Степан Макарович. Ходят тут всякие паразиты… Днем с сыном в своем доме не дадут поговорить. Вот приходится ночью балакать… И то не получается. А ты что, Чижик?
Тарас. Я… ничего… Хожу и постукиваю… Сторожу…
Агафонов. Знаю, как ты сторожишь! Одна видимость.
Тарас (обиделся). Ах, тебе не нравится, председатель? Ну и ладно. Сторожи сам… Другого ночного сторожа тебе во всем колхозе не найти, люди в Герои рвутся. Кто же захочет в колотушку бить? Меня одного, старого дурака, нашли.
Агафонов (примирительно). Тебе же, Чижик, за это трудодни насчитываются.
Тарас (смеется). А как же иначе? Что я, по-твоему, даром буду колотить? (Бьет в колотушку.)
Степан Макарович (вздохнув). Эх! Несознательная ты личность, Тарас.
Гордей. Что ты, отец! Я с тобой не согласен.
Тарас (Степану Макаровичу). Видишь, собственные твои сыновья с тобой не согласны.
Степан Макарович (с горечью махнув рукой). Подслушивал, подлец.
Тарас. Ей-ей… И в мыслях у меня этого не было. Мне твои разговоры неинтересны.
Гордей. Ты ведь у нас артист.
Тарас. Я и есть артист. Хочешь «Светит месяц» сыграю?(Выбивает на колотушке ритм.)
Гордей смеется.
А хочешь — «Барыню»? Изволь, за милую душу. (Выбивает ритм и подпевает.) «Барыня, барыня, сударыня барыня». Я двадцать лет каждую ночь вот так колочу. А когда скучно становится, сам себе песни играю… (понизив голос) и… развлекаю молодых голубков, что прячутся по углам. (Громким шепотом, хитро прищурив глаз.) Вот и сегодня вечером нашего приезжего гостя моей музыкой угощал… Он тоже, как голубь, в темноте ворковал…
Степан Макарович. Это еще какого гостя?
Гордей (хохочет). Честное слово, не меня. Я никуда из дому не выходил.
Тарас. Нет, не тебя, Гордей Степанович. Я насчет Рябинина говорю. (Искоса поглядев на Алексея.) Он около библиотеки с одной нашей девушкой до самой полуночи разговаривал. Я хожу вокруг да около, колотушкой постукиваю и удивляюсь, как людям не надоест…
Агафонов (сердито). Ты чего разболтался. Чижик?
Екатерина (многозначительно). Да-а-а… Понятно.
Алексей. Договаривай, дядя Тарас. Ты хочешь сказать, что Рябинин был с Зоей? Говори прямо, никого этим не удивишь.
Тарас. Это не я, а ты говоришь. Я про Зою не у поминал.
Степан Макарович. Не ябедничай, старый грешник!
Тарас (обиженно). Отродясь за мной этого не водилось. Я только не могу стерпеть, когда наша девушка чужого завлекает, а на своих и внимания не обращает. И другое скажу: если ты девушку любишь (он опять взглянул па Алексея) — никому не уступай! В случае чего, набей морду, как и полагается мужчине, а не спи, как баба на печи.
Алексей. Ты меня, старик, не учи, как поступать…
Агафонов. Старый сплетник….
Степан Макарович. А что! Ей-богу, Чижик прав. Вся деревня знает Зою как будущую невестку Агафоновых… Если внук не может, я сам этому кавалеру морду набью и выгоню его отсюда ко всем чертям!..
Агафонов. Вы что? С ума оба сошли?
Гордей. Нет, отец, так нельзя…
Екатерина. Бить, конечно, не дело… Но этот Рябинин немало бед у нас натворил. Всюду сует свой нос. Он у тебя обо мне допытывался, какая я есть?!
Агафонов. Верно, допытывался.
Екатерина. Верно… И так весь колхоз говорит, что наш председатель, Василий Агафонов, без Рябинина и шагу не делает, души в нем не чает… Даже невесту сына ему уступил…
Агафонов. Ох и язык у тебя, Катерина! Вот что я скажу!
Екатерина (рассвирепела). Ах так!.. Тогда я все выложу!
Агафонов. Выкладывай.
Екатерина (Гордею.) По совету Рябинина — Василий меня с работы снял. Ну это ничего… Допустим, так надо было. Но Зоя!.. (Она хотела сказать что-то резкое, запнулась и быстро перевела взгляд на Алексея. Сыну.) И ты тоже… нечего сказать… отличился… Не мог девушку уберечь…