Доктор. А кому он оставил свои миллионы?
Амвросий. Никому. Так скоропостижно издох, что никому не завещал ни копейки.
Доктор. Покойник всю жизнь был скупым.
Амвросий. А теперь даже похоронить не на что. Из банка без его подписи копейки не выдадут.
Медея (стоя у окна). Ага! Вот они и похоронят. (Зовет.) Гуга! Гиго! Зайдите сюда!
Доктор. Мое дальнейшее присутствие здесь бесцельно.
Амвросий. Извините, доктор, что я не могу уплатить за визит, но… сами понимаете… (Беспомощно разводит руками.)
Доктор. Ничего. Покойник и при жизни не любил платить за визиты. (Уходит.)
Входят Гуга и Гиго.
Гуга. Мир дому сему!
Гиго. Мир дому сему!
Медея. Вот… умер Попандопуло, а похоронить некому. Может, вы возьметесь?
Гуга и Гиго (вместе, удивленно). Что вы говорите? Попандопуло? Сам Попандопуло? Такой богатый человек!
Гуга. А кому он оставил свои миллионы?
Амвросий (зло, иронически). Все завещал Мариам. (Хлопнув дверью, выходит из комнаты.)
Гуга и Гиго (вместе). Правда, Мариам?
Мариам. Это так же верно, как то, что этот негодяй попадет в рай. (Выходит из комнаты.)
Гуга. Это правда, Медея? Скажите, кому он все оставил?
Медея. Никому. Он бросил все на произвол судьбы. Попандопуло был умный человек: он знал, что не сегодня-завтра потеряет все свое богатство, и поэтому решил умереть вовремя. (Уходит.)
Гуга и Гиго долго удивленно смотрят друг на друга.
Гиго. Гуга! Кто знает, может, это не Попандопуло умер, а я?
Гуга (смеется). Ты?..
Гиго. Чья судьба написана на лбу у Попандопуло? Моя! Может, я уже покойник! Посмотри на меня — похож?
Гуга. Как две капли воды. Прямо с того света… Видишь, как плохо владеть судьбой ста человек. За ней не уследишь: то один умрет, то другой… Лучше совеем не иметь судьбы, тогда, может быть, смерть тебя забудет и пройдет мимо.
Гиго. Эх, Аристид Попандопуло, сколько богатства у нас с тобой было!..
Гуга (прерывает). А ты при чем?
Гиго. Как при чем? Я с ним — одно целое. Может, именно моя судьба сделала его богатым.
Гуга. Все может быть в этом мире.
Гиго. Эх, Аристид, Аристид! Как бесславно ты кончил свой земной путь. (Садится в кресло Попандопуло.) Представь себе, Гуга, что Попандопуло составил завещание, где-то его спрятал и все свои миллионы завещал нам. Мы с тобой… находим завещание… и миллионы наши! Вот бы мы зажили!
Гуга. Я мог бы продолжать дела покойника. Я немного разбираюсь в коммерции. (Мечтательно.) В Трапезунде я хотел даже открыть табачную лавочку, но денег не хватило.
Гиго. А я был бы кассиром.
Гуга. Нет, деньги должен хранить я.
Гиго. Почему? Ведь мое счастье было у Попандопуло. Он умер, счастье вернулось ко мне, и вместе с ним пришли деньги.
Гуга (рассердившись). Ты это брось! Можешь изображать из себя миллионера, а деньги буду хранить я.
Гиго. Почему?
Гуга. Хотя бы потому, что я умнее тебя.
Гиго. Клянусь совестью, что ни одной копейки я не истрачу без тебя!
Гуга. Наверно, ты клянешься моей совестью, потому что своей у тебя нет. Делай что хочешь, но денег я тебе не отдам!
Гиго (схватил тяжелое пресс-папье со стола, двинулся на Гуга). Я знаю, что ты задумал… Хочешь ограбить меня и удрать с деньгами. Нет… Я не так глуп, как тебе кажется… Тебе не удастся провести меня.
Гуга (смеется). Пожалуйста, господин наследник, бери себе все деньги, делай с ними что хочешь, только скажи: кто нам заплатит за похороны этой старой собаки?
Гиго (опомнился). Откуда я знаю?
Гуга. У него нет ни родственников, ни приятелей, ни друзей. В этой комнате (осматривается) нет ничего такого, что мы могли бы взять на память о дорогом покойнике.
Гиго. А если даже и возьмем, нас арестуют за кражу.
Гуга. Пойдем, Гиго! Живой Попандопуло не был нашим другом. Почему же мы должны оплакивать мертвого миллионера?