На секунду в палатке повисла тишина, гнетущая какая-то.
— Выкинь её. — Нарушил её парень, отворачивалась от меня набок, выставляя на обозрение свою широкую спину, обтянутую чёрной майкой.
Спина, кончено, была живописной, но сейчас я хотела видеть не её.
— Кого? — Не поняла я его просьбы или приказа.
— Не кого, а что — тарелку. Я не буду есть то, что принесла эта женщина. — Так и не вернув мне свое внимание, сказал парень.
Эта женщина, надо понимать, Катерина, мать этого холодного засранца.
— Ярослав, что за поведение? Я, конечно, не учитель, и учить тебя не собираюсь, да и не хочу я влезать в ваши семейные терки. — То, что я пообещала Владу помочь, опустим. — Но эта еда, её есть надо, а не разбрасываться направо и налево, тем более ты ничего не ел сегодня.
Вот честно, диву даюсь, как может в один момент поменяться настроение и поведение этого парня. И почему я себя его мамочкой сейчас почувствовала?
— Если ты это не выкинешь, то это сделаю я. В любом случае есть это никто не будет. — Парень, наконец, явил миру в моем лице личико. Выражение его было бесценно, такое решительное и одновременно хмурое.
Но не в этом дело, такие эмоции он регулярно выдает, необычности добавляла челка, сейчас лезущая ему в глаза и прикрывающая пол правого глаза. Какая же она у него все-таки длинная.
Парень тоже сел, выдернул у прибалдевшей меня тарелку, одним движением открыл палатку (как он эта так быстро сделал?!) и отправил в полет все содержимое, следом запульнул и тарелку, как олимпийский участник, метающий диски.
— А… — Только и успела сказать я, а он уже закрывался обратно.
Ну ничего себе у него бзики. Понятно, конечно, что я тоже бы не стала есть еду, собранную Катериной, наелась за этот вечер и так, но вот так кардинально избавляться от продуктов… Можно было бы отложить в сторону, а потом выкинуть её втихую. Да я бы сделала это сама, но, индийский театр, этот псих решил все своим методом. Надеюсь, никто в темноте ненароком не поскользнётся на еде и не сломает ничего себе.
Пока я хлопала глазами и обдумывала поступок парня, Яр лёг, урвав, видимо, на сегодня от меня все, что хотел, и демонстративно закрыл глаза, правда на этот раз уже лицом ко мне.
Ну и ладно, не хочет есть и не надо. Заставлять не буду. Я вообще на него зла, он меня тут вовсю совращал против моей же воли… ну, может, и не против, но это не важно!
Я тоже легла, напоследок отшвырнув от себя кофту к куче, куда сгрузила еду, ещё когда залезла в палатку.
Не долго правда мы лежали спокойно, я не могла уснуть, Яр, видимо, тоже.
— Чего ты так обиженно сопишь? — Спросил меня парень, пододвигаясь ко мне ближе. Ну вот, теперь мне опять стало жарко. Аномалия какая-то!
— Еду жалко. — Буркнула я, не двигаясь и позволяя обнять себя. Объятия этого некогда ненавистного и якобы "ввязавшегося во что-то плохое" парня, мне до безобразия нравились.
Пока мне этого хватает, хватает наших с ним платонических отношений, главное не дать зайти этому слишком далеко. Иначе я сломаю не только свою судьбу, но и многих других. И я сейчас не о Яре.
Как бы я не отрицала, парень действительно что-то скрывал. А я хочу и умею лечить тело, а не душу. Ведь плохими людьми становятся не просто так же? Должна быть причина.
— И тебя. — Добавила я.
— А я-то как умудрился вызвать твою жалость? — Удивился парень, тиская меня. — Ты девочка жалостливая, знаю, но я не тот, кто заслуживает твоей жалости, куколка.
— Я помню, что ты считаешь меня чересчур доброй. — Пробурчала, ощущая, как парень дышит мне в макушку. — Но поверь, на тебя она не распространится никогда, просто мне совестно, что из-за меня ты остался голодный.
— Это не из-за тебя. — Спустя какое-то время сказал парень.
— Ага, конечно. — Согласилась я, пискнув, как игрушка, когда парень сжал меня слишком сильно.
Развернувшись в крепком кольце рук, я взглянула в глаза парня и решила попытаться снова накормить его. Только сначала нужно подготовить его, а то вдруг и мои запасы еды отправятся в полёт по лесу.
— Послушай, — дипломатично начала я. — Ты же хочешь есть, не отрицай, у меня есть еда, но я не позволю и её выкинуть. Просто скажи, если и еду, принесенную мной, ты не будешь.
Я ожидала, что парень меня сейчас отошьет. Ну действительно, может он и в правду есть не хочет. А мы тут пристали.
— Буду, — вдруг сказал парень и выпустил меня из объятий.
Я наблюдала, как парень пошарил в углу палатки, нашёл там фонарик и включил его, на секунду ослепив меня. Потом, устроив его под потолком, парень сел по-турецки и разве что руки не сложил, как примерный мальчик.