– Шшш… – шепчет он, беря мое лицо в ладони и заглядывая в глаза. – Ну что такое, расскажи мне.
– Эти каникулы совсем не такие, как я себе представляла, – едва слышно бормочу я. – Мы тут почти сутки, а время вдвоем почти не проводим. Мне не хватает тебя.
Сашка сгребает меня в охапку, вместе со мной на руках поднимается на ноги, идет к кровати и, присаживаясь, устраивает меня у себя на коленях.
– Ты права. – Его голос тихий, спокойный, лекарством льющийся на мои раздраженные нервы. – Извини, что оставил тебя одну этим утром. Мне так хотелось катнуть, что я не подумал… Я такой дурак, Мира.
– Ты не дурак, – говорю я, целуя его в щеку. – Я понимаю.
– Да нет, я дурак, – вздыхает мой парень. – Не надо меня оправдывать. Как ты себя чувствуешь? Вечером тебе нездоровилось.
– Хорошо, – отвечаю тихо, обвивая руки вокруг его шеи. – Я чувствую себя очень, очень хорошо…
Губами тянусь к его губам, ощущая привычную теплоту и мягкость. Сашка кончиками пальцев ласкает мои щеки, затем погружает пальцы в распущенные волосы, и я чувствую давление его ладони на затылке.
– Саш, я люблю тебя, – прерывисто шепчу прямо в его губы. – Ты же знаешь, что я люблю тебя?
– Тише, малыш, ну ты чего? Конечно, я знаю…
Он знает, но я не могу отделаться от мысли, что я должна рассказать, показать, как сильно он нужен мне. Я тяну его за шею, теснее прижимая к себе. Наш поцелуй становится глубже, дольше. Саша опускает меня на кровать, и я чувствую на себе тяжесть его тела. Ощущаю, как рядом со мной вздымается его грудь, как стучит сердце, как дрожь волнами проходит по крупному мускулистому телу, вторя реакциям моего собственного организма.
Мы занимаемся любовью медленно и долго. Сашка не торопится, стремится дать мне возможность достичь пика прежде, чем отпустит себя сам. И когда пружина напряжения внутри меня распрямляется и по телу прокатывается волна наслаждения, все тревоги последних суток кажутся мне надуманными и не важными. Потому что все, что мне нужно, у меня уже есть.
Наступление сумерек мы встречаем вдвоем в нашем номере: тесно прижавшись к друг другу сидим на диване и смотрим «Один дома» по телевизору. Едим заказанную в номер пиццу, целуемся и синхронно отказываемся от приглашения друзей поужинать.
Я трусь спиной о грудь Сашки и чувствую, как мне тепло и хорошо в кольце его рук. На меня снисходит какое-то ленивое умиротворение, и я понимаю, что готова сидеть вот так всю жизнь.
Только в полночь, когда на экране ползут финальные титры второй части фильма, Сашка предлагает спуститься вниз.
– Пиццы мне мало, – отвечает он на невысказанный вопрос в моих глазах и поправляет локон, выбившийся из хвостика у меня на затылке. – Приглашаю тебя на романтический ужин для двоих.
У меня нет никакого желания идти вниз – я боюсь растерять там гармонию сегодняшнего вечера, но, глядя на энтузиазм Сашки, соглашаюсь.
– Надень свое лучшее платье, – говорит он, целуя меня в кончик носа. – А я позвоню и забронирую стол.
– Не думаю, что в это время там аншлаг.
– Значит, ресторан будет работать только для нас двоих.
Как я и ожидала, в этот поздний час не ярко освещенный зал ресторана оказывается практически пуст. Где-то в трепещущем полумраке играет пианист, на столах мерцают свечи. Мы с Сашкой следуем за администратором в глубь зала, где нас уже ждет накрытый на двоих столик.
Едим мы медленно и почти не разговариваем. Не потому, что у нас нет подходящих тем, просто нам с моим парнем комфортно и в тишине.
Расправившись с содержимым своей тарелки, делаю глоток вина. Потом подпираю щеку ладошкой и наблюдаю за Сашкой. Почему-то вспоминаю наши пикники на Дону, походы с палатками в лес, быстрые перекусы в уличных забегаловках, первые поцелуи под луной. В парне, который сейчас сидит напротив меня в дорогом костюме, лишь поверхностно угадывается мальчишка-сорвиголова, с легкостью влюбивший меня в себя. И, наверное, я впервые понимаю, что мы выросли. У Сашки многомиллионный контракт, он живет в высотке в центре столицы и ездит на «Ягуаре» – это не только другая жизнь, это другая реальность.
В этот момент Сашка тянется через стол и берет мою руку в свою ладонь.
– Ты у меня такая красавица, – говорит тихо.
– Саш, мы же всегда будем вместе? Не расстанемся?
– Откуда такие мысли? – Он хмурится и целует мое запястье, на котором ритмично пульсирует венка.
– Ниоткуда.
– Все-таки обижаешься за то, что я ушел с Костиком кататься?
– Нет, – качаю головой.
Я правда не обижаюсь. Не могу на него обижаться – это же мой Сашка.