— Мёртвое должно быть мертво…
— Что угодно, — Элай медленно опустился на колени, трепеща от ощущения силы присутствия бесплотного духа стихии. — Душа, силы, жертва. Отдаю всё, что пожелаешь, — он раскинул руки в стороны, будто разрешая забрать самое ценное. Только вот по-настоящему дорогое лежало на столе холодным отпечатком ушедшей жизни.
— Quod ita sit, — замогильный шёпот прозвучал обречённо и пробрал до костей.
Над городом в черноте туч громыхнул раскат грома настолько сильный, что оглушил и отдал в стоящие на каменном полу колени. Мигнули огни под потолком, и затем всё погрузилось в сплошной алый удушающий кровавый дым. Он крутился всё быстрей, расширяющимся ураганом сметая с полок книги и чаши, гудя и пытаясь повалить Элая на пол, но он продолжал стоять на коленях, беззвучно шевеля губами в своей единственной молитве. Вихрь вышиб из него способность дышать, а вместе с рваной попыткой вдоха унеслось в кровавый дым нечто из самого потайного уголка в груди.
Продано.
В ту страшную для людей ночь из кровавого дождя столицу дома огня накрыла тьма — настолько непроглядная и никогда больше не рассеивающаяся до конца, что случайные путники обходят эти земли за много миль, опасаясь даже останавливаться на привал. В лесной тишине у костра, полушёпотом, самые отважные искатели приключений рассказывают легенды о страшном тёмном властелине без сердца. О том, что в той стране никогда больше не бывает ни зимы, ни лета, лишь сплошная промозглая осень. Об исчезнувших как вид прекрасных девушках с разноцветными волосами и крыльями на спине, ставших такой же сказкой, как драконы. И о священном запрете кодекса магических ассоциаций заводить фамильяров, нарушение которого карается мифической ночной тенью с мёртвыми синими глазами.