— Но…
— Уверен, что жених и невеста сами скоро отчалят. Мы ничего не пропустим.
— Ну ладно тогда, поехали, — надеваю туфли под столом, которые я сбросила как только мы сели, и поднимаюсь, когда Богдан подает мне руку.
Сбегаем мы почти незаметно, а доезжаем очень быстро. В машине я почти задремала, но выйдя сейчас на ночную прохладу, мгновенно взбадриваюсь.
Во всем доме полумрак, освещение дает только фонари с улицы, что бьют светом в большие окна.
Иду немного впереди, он позади. Его взгляд словно простреливает меня, в лопатки, немного ниже, но когда я оборачиваюсь, лучше мое положение не становится. Он так близко...
Паника захлестывает как никогда, я цепенею, по-настоящему леденею. Это не просто мурашки, а корочка льда по всему телу. Ахнуть не успеваю, как оказываюсь прижата спиной к ближайшей стене, что не двинуться.
Глава 28.
— Лучше… Лучше отпусти, — задыхаюсь.
Мне действительно нечем дышать. Горло сжалось, волнами пробирает дрожь. Я еще никогда подобного не испытывала. И с чего я решила, что могу манипулировать им? Он, похоже, уже все за нас обоих решил. Либо сейчас, либо никогда. Другого не дано.
Сама противное, что я даже двинуться не могу, парализовало всю. Те слова и то с трудом вымолвила.
— Я с тобой дружить не буду, Янина, — сообщает он мне, крепче вжимаясь в меня. — Но ты и так это знала. Ты не похожа на глупую. Ты все понимала с самого начала. Что и как будет.
Нет, я не позволю себе увязнуть. Как бы не шевелились те самые бабочки у меня в животе от его близости — я должна его остановить. И сама остановиться… Ничего не получится. С ним так просто невозможно. Только если взаправду. Но я на такое не способна.
— Ты слышал, что я сказала? — задаю вопрос сдавленным голосом, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце в груди. — Отпусти меня, — приказываю.
— Зачем мне это делать?
— Потому что я так сказала, — грубо и бескомпромиссно. Иначе сейчас не могу. Только что-то резкое возможно может его отрезвить. А то едва ли не каждое мое движение и слово за флирт принимает. — Богдан… Я прошу тебя, — требовательно, но в то же время с просьбой.
Богдан отстраняется совсем чуть-чуть, не выпуская из своих рук, начинает рассматривать меня в этом полумраке. От этого невыносимо страшно. У меня сердце из груди выпрыгивает. Я ужасаюсь своим собственным чувствам. Как себя вести — не знаю. Не представляю, что можно с ним, а чего нельзя. Вместе с тем я чувствую, как поднимается гнев, ибо какого черта он себе позволяет! Я не раз сказала ему, что спешить не хочу и не буду. А он нагло гнет свою линию.
Терпение лопается на следующей секунде. Хочу резко толкнуть его руками, но он ловко перехватывает мои руки за запястья и прибивает их к этой же стене.
— А! Что ты…
— Чего ты так напугалась, м?
Все он понимает, чего я испугалась. Здесь только мы. И мне с ним не тягаться. Да и бежать мне некуда. Он все рассчитал, а я, дурочка, полагалась на то, что своей холодностью заставлю его держаться на расстоянии. Ни черта подобного.
— Отпусти меня. Мы так не…
— Не договаривались?.. А о чем мы договаривались? О том, что будем за ручку ходить сколько ты скажешь? Ах да, мне же тебя даже за руку без разрешения взять нельзя.
— Я не…
Хмурится настолько сильно, что я сразу умолкаю.
— Либо ты мне сейчас же всю правду скажешь, либо…
— Либо что?! Какую еще правду? Я тебе уже сказала, что пытаюсь кое-кого забыть.
Правды ему нельзя знать. Врать, так до конца. Сейчас ложь во спасение уже.
— Так давай приступим к этому? Я помогу тебе с этим, — не отпуская моих рук, становится ближе. От чего мне хочется снять туфли, чтобы резко стать ниже и не быть так близко к его губам. Туфли легко снимаются в нейлоновых колготках, но сейчас как назло не получается. Деваться некуда, я полностью заблокирована им. Он разве что кляп в рот мне не вставил, чтобы я была полностью в его власти.
— Ты же понимаешь, что после всего этого ты меня больше не увидишь? — шиплю я, смотря исподлобья.
— Ну и угроза, Янина. Увижу, и не раз… Ну как ты мне помешаешь, скажи?
Действительно...
— Ты... маньяк! И я жалею, слышишь, очень жалею, что связалась с тобой!
Его вообще не трогает, что я говорю. По лицу это вижу. Взгляд совершенно равнодушный, отчасти насмешливый. Потому что треснула холодная кукла, вместо нее теперь перепуганная девчонка.
— Не надо жалеть. Надо просто принять меня таким, какой я есть.
— Представь себе даже не собираюсь, — огрызаюсь. — Руки убери от меня. Я сейчас же уезжаю. И не смей меня больше преследовать.
— Чего ты хочешь? — серьезно.
— Ничего!
— Ладно… Чего ты хотела? Чтобы я вился у твоих ног, ничего не получая взамен? Или что я буду ради наших редких встреч без взаимности весь твой?
— Ты не можешь быть всем моим. У тебя есть Ангелина.
— Так в ней дело?
— Нет.
— Тогда не думай о ней, — жестко. — Я больше не хочу слышать ее имени. Не упоминай.
— Не собираюсь, ведь я ухожу, — кручу запястьями. — Синяки будут! Пусти уже меня! — психую.
— Ты не пойдешь никуда.
Меняю тактику. Расслабляю руки. Не вырываюсь. Но его хватка не слабеет.
— Напрасно. Только же что стало понятно, что ничего не выйдет у нас.
— Я думаю иначе, — говорит он и, отпустив одну мою руку, касается моей щеки, обжигая ее своим прикосновением. Все тело прошибает, а внизу живота почему-то сводит. Я и забыла каково это, когда касаются. Это словно что-то из другой жизни и не со мной было. И это ненормально. — Наша маленькая перепалка подтверждает это.
— Это не маленькая перепалка, — хватаюсь за его руку на моем лице, но не могу ее убрать, не хватает сил. Ряд попыток не увенчаются успехом. — Убери…
Но вместо этого, спустя всего секунду, он накрывает мои губы своими, тут же с напором проникая языком мне в рот, вдавливая меня затылком в свою ладонь, которую положил туда за мгновение до этого. Можно подумать, что так он заботится обо мне, чтобы мне не было больно упираться в стену, но спасибо я ему за это не скажу, когда смогу прекратить это безумие.
Это не то, чего я хотела! Не то! Но все обернулось против моих планов, едва все началось!
Моя жалкая борьба, мои руки на его груди, конечно же, ничего не дают, и я чувствую, как начинаю сдаваться. Хочу не хочу, но я не могу не думать о том, что его близость мне приятна, как и его влечение ко мне. Больше ни о чем не думается, а злость как-то даже отступает.
Мужская рука с моего лица соскальзывает вниз, ложится на мое оголенное плечо, чуть сжимает его. Он продолжает делать все для того, чтобы я поплыла. Что и происходит: колени подгибаются, тело немеет, а из груди вырывается невольный стон.
Глава 29.
Какое-то время я продолжаю быть в его руках податливой куклой, которая, казалось бы, сдалась, после чего каким-то чудом беру себя в руки, отрезвляюсь, заставляю себя снова разозлиться на него и резко поворачиваю голову в сторону, тем самым разрывая вынужденный поцелуй. Его влажные, горячие губы проскальзывают по моей левой щеке, а я, тяжело дыша, продолжаю держать голову в стороне. Больше я ничего не могу, что бы ни делала.
— Я не хочу, — чеканю твердо, чтобы дать ему понять, что это никакие не игры. — Отпусти меня…
— Куда тебя отпустить?
— Я полечу домой.
— Нет.
— Будешь удерживать меня? — резко поворачиваю голову. — Ты серьезно?
— Этой ночью ты не уйдешь отсюда.
— Этой ночью я и спать с тобой не буду. Так что зря стараешься.
Его испытующий взгляд заставляет кровь в жилах стынуть, но я не отвожу своего взгляда. Увидь он, что я сомневаюсь, точно продолжит давить.
— Значит, ты так все-таки хочешь…
— Я уже никак не хочу. Больше мы встречаться не будем.
Я это на полном серьезе. К черту. Это не для меня. Ради мести я не позволю ему к себе прикоснуться. Оно того не стоит. Кроме того, теперь я понимаю, что у меня могут быть большие проблемы с ним, когда все вскроется. Мне кажется, от него всего можно ожидать. Не стоит дурачить человека, который многое может и, который кстати, все знает обо мне.