Саймон поднял ее, как куклу, и поставил в стороне от двери.
– Скажи мне одну вещь, Эл.
Это уже звучало обещающе.
– Все, что хочешь. – Эллен пошла за ним в кухню. Он взял в руки очередную коробку.
– Зачем ты сказала Уэсу, что я был с тобой этим утром? Ты думаешь, мне нужно, чтобы ты лгала из-за меня?
– Нет.
– Тогда зачем? – спросил Саймон. Голос его звучал сурово.
– Уэс никогда не поверил бы, что ты мокнул под дождем, потому что тебе приснился тот чертов сон! – закричала Эллен. – Только тот, кто знает тебя так, как я, может этому поверить!
– Это действительно так? – Саймон пнул дверь ногой. Дверь распахнулась настежь и звонко стукнула о стену. Он исчез за порогом. Эллен прислушивалась к удару груза.
– Да, это так! – сказала она, когда Саймон снова появился в дверях. – Никто тебе не поверил бы. Потому что это звучит невероятно странно и глупо. Вот почему я так сказала!
– Значит, ты не думаешь, что это сделал я? – спросил Саймон. Лицо его было напряженное. – Такты не думаешь, что это я убил тех парней? Скажи, Эл!
У нее даже отпала челюсть.
– О, Саймон! Господь с тобой! Конечно, нет!
Он сделал прерывистый выдох. Плечи его расслабились и обмякли.
– Но ты сам себе помог с полицией, – сказала Эллен. – Когда ты с самодовольным видом, как индюк, расхаживаешь по городу и вещаешь, что хочешь разорвать их на куски, на кого еще они подумают? Я тебе сказала, предоставь им самим заниматься этим. Так нет, мистер Мачо должен взять все в собственные руки!
– Я только хотел пригрозить, чтобы те парни держались подальше от тебя, – сказал Саймон. – Такие, как Бибоп и Скотти, не понимают нормального языка. Конечно, попадись они мне в руки, я бы их поколотил, да. Но только… не это.
Эллен проворчала сквозь зубы.
– Чурбан.
Лицо Саймона помрачнело.
– Эл, я могу убить человека, если буду вынужден это сделать. Я прошел соответствующую подготовку. Но я не способен убить хладнокровно или ради забавы.
– Я знаю, ты не делал этого, – сказала Эллен. – Тебе нет нужды меня убеждать.
– Нет? А как насчет Лайонела? – спросил Саймон. – Он видел, как я выходил из дома. Как насчет твоей матери? Мюриэл никогда не спит. Она, вероятно, тоже слышала. Ты думаешь, они поверят, что я мокнул в лесу? Они оба неглупые люди. Ты думаешь, они захотят спать под одной крышей со мной после этой истории?
– Полиция найдет настоящего убийцу – и все эти разговоры будут неуместны, – сказала Эллен.
Саймон покачал головой:
– В моей жизни все складывается не так, как у людей.
– О, только не заводи свою шарманку о несчастном Саймоне…
– Это не шарманка! – Саймон стукнул по столу, так что керосиновая лампа зашаталась. Он схватил выпавшее стекло, чтобы вставить снова, и зашипел от боли, поранив руку острым краем. – Черт!
Эллен вырвала у него лампу и отнесла на прилавок, от греха подальше. Потом взяла Саймона за руку и осмотрела длинный поперечный порез на пальцах.
– Бедный ребенок, – прошептала она, целуя его в ладонь. Саймон отнял свою руку.
– Это не шарманка, – повторил он. – Я в этом убедился, как только вернулся сюда. Меня не оставляет это странное чувство, будто… будто несчастье затаилось в засаде и подстерегает меня. Я пробовал не замечать его, и чем упорнее, тем бесполезнее. Все становится только хуже. К чему бы я ни прикоснулся, все тут же рушится. А теперь еще эти трупы…
– При чем здесь это? Какая связь между тобой и убийством Бибопа и Скотти?
– Я не знаю! Мне ничего не приходит в голову. Я мог вообще их не узнать, если бы встретил на улице, так как в тот день я их не разглядел. У них был нейлон на голове. Но это не имеет значения. Факт, что они мертвы, Эл. Что ни день, то новое несчастье. И несчастья становятся все тяжелее. Единственный путь остановить их – это сматываться отсюда!
– Но из всего, что ты сказал, ни в чем нет твоей вины! – вскричала Эллен.
– Оглянись на свой дом, Эл. На свое прекрасное окно. Ущерб от этого погрома потянет на тысячи долларов. Взгляни на свои ноги. Посмотри, что происходит с твоим бизнесом. Твои постояльцы разъехались. Что еще должно стрястись, чтобы ты убедилась в моей правоте?
– Мне совсем не жалко ни одной из этих вещей, – упорно твердила Эллен. – Я была все это время с тобой, и даже если я должна заплатить такую цену, это того стоит. Но на самом деле все это к тебе не имеет никакого отношения. Ты просто говоришь глупости!
Саймон с напряженным лицом оглядывал дом Гаса.
– Я все внушал себе, что это просто шарада, которую я смогу решить, если сильно постараюсь. Если бы я знал, почему Гас покончил с собой и о чем то проклятое электронное послание! Может, что-то прояснилось бы. Может, я получил бы ответ, почему это место так для меня губительно. Просто какое-то проклятие! Я тщательно прочесал все вокруг, но мне не удается ничего найти.
– И раз ты не можешь ничего найти, – сказала Эллен после некоторых колебаний, – значит, нужно думать, что это… проклятие или что-то в этом роде?
Саймон отвернул от нее лицо.
– Я не склонен так думать конкретно в смысле суеверия, но я в замешательстве. Поневоле задумаешься, когда бед становится выше крыши.
Эллен схватила его руку.
– Но ты забываешь обо всем хорошем, что ты здесь сделал. Ты катализатор, Саймон. Посмотри на Мисси – она преобразилась. Она сегодня защищала меня как тигрица. Она вывалила полгаллона мороженого на ботинки Брэду Митчеллу.
Саймон невесело засмеялся.
– Значит, на сей раз я, как катализатор, подстегнул агрессивные побуждения Мисси. Ты находишь швыряние мороженым таким же очаровательным, как шипение котенка. Но ты не думаешь, чем это может кончиться? Что ты скажешь, если завтра она откроет стрельбу из винтовки? Лиха беда начало.
– О, замолчи! Как ты далек от реальности! Ты так быстро находишь скрытый смысл во всем, что подходит твоим бредовым фантазиям. Но когда что-то не соответствует им, ты слеп и глух, как скала!
– Это не фантазии, Эл, – сказал Саймон. – И не я далек от реальности. Это ты, Эл, – он ткнул в нее пальцем, – далека от реальности. Ты вечно живешь своими фантазиями.
Оскорбленная его словами, Эллен сразу перешла на чопорный тон.
– Значит, моя любовь к тебе – это всего лишь фантазии? Ты это имеешь в виду?
Саймон освободил свою руку.
– Да, – сказал он. – Я это имею в виду.
Эллен снова приблизилась к нему.
– Это неправда. И ты это знаешь, Саймон.
Он отступил назад, уклоняясь от ее объятий.
– Посмотри, – сказал он, – все предзнаменования свершаются прямо перед твоими глазами. Я уезжаю, пока не стряслось еще что-нибудь. Я не люблю тебя. Читай это на моем лице. Уходи, Эл.
Она обвила руками его шею.
– Я тебе не верю.
Саймон отстранил ее руки прочь.
– Черт побери, Эл, – голос его дрожал от напряжения, – не вынуждай меня быть грубым с тобой.
– Но ты говорил, что любишь меня, – сказала она. – Прошлой ночью ты…
– Пора повзрослеть, Эл. – Саймон подтолкнул ее к столу. – Несомненно, я так говорил. Мужчины иногда говорят эти слова женщинам, которых они трахают.
Но Эллен отказывалась отпускать его от себя. Она расстегнула его рубашку и стянула с плеч.
– Тогда… тогда трахни меня снова, Саймон, – сказала она. – Потому что я хочу слышать, как ты скажешь эти слова.
Он поднял ее на стол.
– Я трахну тебя, если ты этого хочешь. Но это будет конец всего, что было когда-либо.
Эллен обняла его за шею и поцеловала в грудь.
– Любовь моя, – сказала она, – ты уже слишком сильно себя скомпрометировал, чтобы задурить мне голову. Когда ты пытаешься это делать, ты выглядишь глупо. Все это пустое бахвальство. Красующийся дуралей!
Саймон прижал ее спиной к кухонному столу и пригнул рукой сверху. Эллен схватила его за руку и поворачивала кругом, целуя ее.
– Я так хочу тебя, Саймон.
– Да? – Он поднял ее юбку и пробежал пальцами между ее бедрами. – О, ты снова совершаешь свой ангельский акт. Сладкий и жертвенный. Бескорыстное принесение себя на алтарь моей похоти.