Спрятавшись за угол сарая, Гастрик проследила за тем, как Сильвобрук подергал запертую дверь дома и, пожав плечами, сутуло удалился в сторону «ПЛАТы».
— Ин-те-рес-но, — произнесла она врастяжку, — И даже очень. Этот старый дурак, всю жизнь просидевший за головоломками из чертежей и железок, кажется, изобрел нечто пограндиозней своего «Ока». Я буду последней дурой, если не попробую поработать на этой нелепой машинке. И очень даже удачно, что в доме нет никого из этих уродов-мутантов. Вот только открыть бы дверь…
Она вышла на пустырь за камнем поувесистей, чтобы сорвать замок, и, пока бродила по траве, в голове горячечно прокручивались похожие на бред размышления Сильвобрука: включить сначала зеленый рубильник, затем красный и произнести: «Астрик». Она даже фыркнула при этом: тоже мне, нашел волшебное слово. А что там потом? Ах да, потом можно думать все, что захочешь, и все жители Асинтона услышат твои мысли. Но этого мало. Они будут твоим мыслям повиноваться! И эта чертова перечница Сильвобрук, надоевший своими нравоучениями, которые всегда сводились к одному: «Будь такой же благоразумной, как твоя сестрица!», станет танцевать под ее дудку. И даже капризный ловелас Казинаки, оскорбивший ее тем, что предпочел ее красоте уродство Астрик, — видите ли, у нее доброе сердечко! Ха-ха-ха! — даже он подчинится сигналам ее мозга. Неужели это исполнимо? Восхитительную вещь придумал Сильвобрук! На глаза попалась завалявшаяся в траве проржавленная железка — то ли кусок водопроводного крана, то ли часть какого-то механизма. Гастрик подняла ее, попробовала тяжесть железа на ладони и пошла к сараю. Замок не поддавался. Грохот ударов разносился по пустырю и привлек внимание дежурившего неподалеку стражника. Увидев его, Гастрик сделала вид, что ремонтирует дверь, поспешив отбросить железку в кусты.
— Что ты делаешь здесь, красотка? — игриво поинтересовался стражник, беззастенчиво осматривая девушку с ног до головы. — Уж не надумала ли что-нибудь украсть? Учти, сам Грог Казинаки попросил присматривать за этой развалюхой. Уж не знаю, что за богатство в ней хранится, но велено наблюдать, не вертятся ли тут какие-нибудь подозрительные личности. И вот я вижу такую личность, — стражник фамильярно взял Гастрик за подбородок.
Она кокетливо улыбнулась, встряхнула гривкой волос и, приняв вызывающую позу, сощурила глаза.
— Милый, — томно сказала она. — В этом сарае мы с тобой, между прочим, могли бы неплохо провести время. Так что не пугай меня, а лучше помоги отомкнуть дурацкий замок.
Стражник молодецки поправил черную фуражку с золотой кокардой, изображающей знак вопроса на фоне буквы «А», что символизировало неразгаданную тайну названия города, вынул из кобуры пистолет и ударил им по замку так, что тот отлетел.
В эту минуту раздался прерывистый сигнал дежурной машины, стражник вздрогнул, оглянулся и, увидев, что это сигналят ему, бросился через пустырь к стоявшему возле покинутого им поста желтому автомобилю.
— Вот и отлично, — пробормотала Гастрик и уже было собралась юркнуть в сарай, когда из-за куста шиповника прямо на нее вышел низенький человек с голой блестящей головой, и она узнала в нем Черепка.
— А, это ты, — обрадованно протянул он. — Наконец-то пришла. Впрочем, я знал, что мы встретимся, раз твоя сестренка стала наведываться к нам.
Недовольная тем, что сорвали ее замысел, Гастрик, однако, пошла с Черепком в дом, куда вскоре явились Колибри, Шар и двое очень странных юношей, сиамских близнецов — вместо волос их головы были покрыты красной рыбьей чешуей, а в том месте, где плечи и бока соединились, висело нечто, похожее на два длинных пушистых лисьих хвоста, берущих начало где-то под плащами-накидками. Гастрик так неприлично уставилась на них, что левый близнец скорчил страшную рожицу, а правый вежливо сказал: