- Да, Хозяин, - склонил в поклоне голову.
***
Город просыпался, заполнялся шумом, голосами, шорохами, шорохи перерастали в гул, гул становился криком. Наконец дыхание духа становилось все чаще, ресницы затрепетали и она проснулась.
- Вставай, у нас полно дел, - я спешил.
Уна со стоном перевернулась на другой бок.
- Если сейчас не встанешь завтра будешь спать на матрасе, - пригрозил.
Босые пятки ударились о доски пола.
- Я встала! Встала!
- Идём, - она ещё не отошла ото сна и я подхватил ткань её подола, чтобы потащить за собой.
Надо бы ее умыть... Распухшие от поцелуев губы - не лучший вид.
Знакомые подворотни, знакомые улочки, запахи, повороты, щебенка... Чёрт! Она же босоногая! Но Уна шагала босиком по острым камням и ничуть не возмущалась. Точнее не возмущалась по поводу камней, а так то она вновь была мной недовольна:
- Ну ответь! Ну сложно? Шартэн! Почему ты меня игнорируешь? Ты обиделся, да? Я же ничего не сделала! - хнычет.
- Что ты хочешь узнать? - я притормозил.
- Куда мы идём? - мигом оживилась Уна, плаксивых ноток словно и не бывало.
- В храм.
- А зачем? А это далеко? А какому божеству там поклоняются?
- Освятить в воде твой кулон, - я выбрал первый вопрос и ответил на него. На этом свой долг я посчитал исполненным и вновь потащил её вперед.
На ступенях Храма Свету я отпустил Уну. Имея четкие инструкции она не должна вляпаться в новые истории, сам же я уселся под дверями. Даже самым сильным демонам не стоит суваться в храм. Я прислушивался к происходящему внутри.
С Уной нельзя упускать мелочи. Казалось бы - разве можно разреветься при виде сорванного цветочка или случайно завести беседу с демоном? Невозможно. Но только не с ней. Оглянуться не успеваю, как уже привык тащить её околицей за подол, как научился утешать её с полувсхлипа, научился переключать её внимание.
А вот и кстати очередные неприятности на наши головы. Четверка стражей с хмурыми, серыми лицами направились к дверям храма по ступеням. Я мгновенно понял зачем они здесь и чем все может кончиться. Нельзя впускать их внутрь, нельзя чтобы Уна узнала, кто умер этой ночью...
Секунда ушла на то, чтобы перегородить им дорогу и угрожающе зарычать.
- Что с ним?
- Бешеный?
- Смотри какие глаза!
- Дурной знак.
Стражники замешкались и слегка замедлили подъём.
- Что мы, собаку не прикончим, вперёд! Хоронить все равно надо!
Мужчины обнажили клинки и снова направились вперёд.
Ни звука её шагов, ни голоска. Тьма! Долго она еще? Надеюсь у меня есть в запасе минута. Мне хватит минуты...
Утробный рык и я бросился на них перескакивая по нескольку ступеней. Удар, уворот, удар, вопль, рык, вновь удар.
Сначала в бегство обратилось двое, я выждал несколько секунд, давая двум оставшимся стражам, время встать на четвереньки и последовать за своими товарищами.
- С-скотина! Урод бешеный! - чертыхались они.
Я вновь залаял.
- Давай за арбалетом, дуй, ну! - приказали одному из них.
Тасуна
- Храм закрыт! Куда идёшь?! - юркий старичок в белых простынях засеменил мне навстречу.
- Мне бы только... - начала, но меня перебили.
- Всем только чуть-чуть, а на всех не хватает! Уходи! - мне замахали руками.
Растерялась. Что делать? Старичок уже приблизился и во всю толкал меня в спину к выходу. Я крутанулась и протянулась ему монетку.
Хоп! Монетка перекочевала в его ладонь и исчезла в белых одеяниях.
- Ну? - он выжидающе уставился на меня.
- Вот, - я вытащила из ворота кулон, - можно мне его освятить?
- Легко, прямо и направо, - старик исчез за одной из колонн и словно растворился.
Я осталась одна в громадной зале, с круглыми, толстыми колоннами, уходящими в потолок и тусклым светом. Лучи солнца едва-едва пробивались сквозь яркие стеклянные вставки в стене. Окна изображали картины, людей, символы бога, но они были чисто декоративными и свет сквозь них пробивался с трудом. Я прошлась до конца зала, к величественной статуи Света, повернула направо и наконец увидела чашу. Шартэн объяснил, что надо окунуть в неё кулон и дело сделано.
- А молитву? - требовательное.
Я едва не уронила кулон на дно.
- К-какую? - спросила у знакомого мне старичка.
- А любую, - хитро прищурился служитель.
- Я не знаю молитв.
- Тогда говори от сердца! - ещё более требовательное.
Посмотрела на грудь, туда, где было сердце, прислушалась к нему и поняла, что сердце молчит.
- Барышни, тьфу, не бьётся ваше сердце ради веры, только ради плотских утех, - старичок вновь исчез за колонной.
Я вытащила из воды кулон и надела на шею. Потрогала мокрый металл и спрятала его за воротом.