Сердце... Вера... Это людям она нужна, я же знаю что есть и Свет и Тьма, что духи живут в этом мире. Да мне даже сердце не очень нужно! Я могу продолжить существовать и без него, до тех пор пока новое не вырастет в груди. Но при чем тут плоские утехи? Намёк что у меня есть плоть? Ну да, есть. Я состою из мяса, костей, волос. Надо спросить Шартэна, что имел ввиду человек.
Шартэн
Дела плохи. Один побежал за арбалетом, ещё трое держали оборону с обнажёнными клинками. Задача - дождаться моей боевой подруги и бежать. Или второй, запасной вариант - убить их, проглотить. Нет тела - нет лишних вопросов.
Послышался протяжный скрип и уже знакомые мне лёгкие, босоногие шажки.
- Валим! - рыкнул Уне и помчался к ней.
- Но...
- Да, но потом! Валим! - я согласился на все ее "но" заочно.
И я добился желаемого - Уна побежала. Я мчался вперёд, указывая дорогу и силясь сбежать подальше от стен храма. За нами не бежали, но пару раз стражники крикнули нам вслед. Им сейчас не до нас, а значит есть время и возможность выйти из города без проблем.
- Почему бежим? - дух нагнала меня и задала первый из ста тысяч вопросов за сегодня.
- Меня приняли за больного из-за цвета глаз.
- Аа... Так может нам пора уходить из города? Коро же говорил, что стража рассказывает друг другу о происшествиях.
Её желание уйти из города... сейчас мне это на лапу.
- Хорошо. К воротам.
Границу стен мы пересекли без проблем. Уже за стенами я проверил её кулон, узнал как все прошло внутри и взял новый курс - Бальт.
Это было странное путешествие. Начиная от восхода солнца, заканчивая отходом ко сну я отвечал на миллионы вопросов. Было бы интересно посчитать, сколько в день Уна задаёт вопросы. Её интересовала вся та рутина дня, с которой сталкивался человек ежедневно. Любознательность привлекала, но отталкивало то, что мой язык истаивал, а мозг кипел.
Почему люди ходят на нелюбимую работу? Почему они храпят? Почему носят ботинки? Почему те, кто жалуется на жару не переедут на север? Почему обязательно что-то продавать? Можно же отдавать бесплатно всем кто нуждается! Почему, почему, а зачем, а как? На некоторые вопросы я просто не знал ответа, другие были для меня очевидными, над частью вещей я даже не задумывался, иногда я смеялся.
- Почему он удобряет их навозом лошадей? Давай пойдём и скажем что это неправильно!
- Идём, не лезь! - я хихикал в душе и тянул её мимо огородов.
- Но ведь на коровьем навозе будет лучше восходить! - искренне возмущение.
- Не лезь, умоляю, заклинаю, иди молча, - наша пара и так привлекала излишне много внимания.
Путешествие наше длилось несколько недель и по сравнению с первым днём в большом городе - почти без приключений. Мой друг предпочитала срезать путь через леса, переходить реки по дну и потому мы продвигались быстро, быстрее нежели двигайся мы по дорогам. Но все же мы пересекали и деревни, и города, и села и происходили... неожиданности. Слёзы при виде голодных и обездоленных, радость и попытка потанцевать на чужой свадьбе (еле утащил), истерика при виде коровы на железной цепи, танцы счастья, при виде выводка цыплят.
Один раз Уна возмутилась содержанием табуна у торговца-перекупщика.
- Отец любит лошадей, - горько прошептала она.
Я только тяжело вздохнул. Уна чётко следовала правилу: чужое не трожь. Я приготовился к плохому.
Но вместо слез, нотаций и криков она поступила весьма неожиданно и даже по взрослому.
- Сколько за всех лошадей? - спокойно спросила у продавца.
Тот загнул нереальную цену, а Уна молча протянула весь кошель в его жадные, потные от волнения ладони.
- За мной, - спокойная, тихая команда.
Молчаливое удивление от людей, алчный взгляд на кошель в уже чужих руках. Но команда - тихая и четкая была не окружающим.
Он отворила деревянный загон...
Лошади потянулись к выходу...
Я видел разные формы ужаса в глазах людей. Но те эмоции, что испытывали жители этого города, когда табун следовал за хрупкой фигурой, эмоции... Это был священный страх.
Облезлые, израненные, с проплешинами на спинах, с раздробленными копытами, словно чумные шагали кони за жительницей лесов. Процессия растянулась на многие улицы, люди прижимались к стенам домов, стремясь пропустить это больное стадо и его предводительницу.
А потом мы пересекли черту города... Табун скрылся в поле, пересек овражек ручейка и скрылся в роще...
Там, под кронами столетних деревьев Уна лечила лошадей, вкладывала всю себя в их раны, болезни и боли. Из полудохлых животинок, под прикосновениями её рук, они превращались в здоровых, мощных и полных сил лошадей. Грива лоснилась на солнце, шкура блестела, копыта сверкали.