Лодка была надёжной, и она тоже казалась стабильной. На удивление, после всего пережитого. Я не хотел так скоро заводить эту тему, поэтому позволил молчанию повиснуть между нами. Тишина была до странности комфортной, как будто мы знали друг друга гораздо больше, чем на самом деле. Я поднял голову навстречу ветру, упиваясь спокойствием моря. Оно было красивым, правда, пока волны не набирали силу. Лодка держалась стойко.
Вода становилась более чистой и голубой по мере того, как мы продвигались к группе небольших островков недалеко от побережья. Воздух здесь дул свежий и прохладный по сравнению с наземным — жарким и влажным. Я счёл, что Джессика наслаждалась плаванием, и оставил её в покое, управляя штурвалом.
И только повернув к середине рифа и опустив паруса, я осознал, что она тихо плачет.
— Джессика?
Я бросил якорь и поспешно сел рядом с ней. Обвил её рукой, и она прильнула ко мне, плача с безвольно обмякшими на коленях руками.
— Джессика? Ты в порядке?
— Да, — отозвалась она, шмыгнув носом, и улыбнулась сквозь слёзы. — В смысле, нет, но да.
— Нет, но да? — я нежно улыбнулся ей в ответ. Не хотелось её пугать. Не хотелось причинять боль. Я так переживал, что она обернётся и вновь бесследно исчезнет. Но она только прижалась к моей руке и рассмеялась через слёзы.
— Сейчас мне лучше, чем за весь прошедший месяц. Знаешь, ты первый человек, который ведёт себя со мной нормально.
Я не знал, но кивнул, как будто это было не так. Она продолжила со сбегающими по подбородку слезами.
— Все остальные... странно смотрят на меня. Не знают, что сказать. Обращаются со мной, как будто я больная, заразная. Эйприл не хочет иметь со мной ничего общего. Словно я одним своим присутствием напоминаю ей о случившемся. И мои родители... ну, они же родители.
Она вытерла ладонью мокрые щёки. Я глупо попытался нащупать верные слова.
— Мне жаль, Джессика. Не могу словами выразить, как мне жаль за всё произошедшее. За всё, что я сделал.
— За Джеймса? Я знаю.
Вот. Вот оно. Она всегда будет помнить о том, что я убил её друга, и неважно зачем. Неважно, какие оправдания я придумал.
— Ты сделал то, что должен был, — она посмотрела на меня с дорожками от слёз на щеках и ироничной улыбкой. — Как много женщин ты спас? В Гватемале?
Я моргнул.
— Кто рассказал тебе о том, чем я здесь занимался?
— Твой друг. Тэн.
— Тэн не мой друг, — поспешно поправил я. — Он мой босс.
— Кажется, ты слишком нравишься ему, чтобы он был просто боссом, — заметила Джессика.
— Ну да. Он хороший парень.
Странно, но я действительно так думал, как бы ни проклинал его имя в прошлом. Тэн был хорошим парнем. Он выполнял грязную работу, да. Но обычно за его сумасбродством пряталась цель. В результате мы проделывали много хорошей работы.
— Так сколько? — настаивала она.
— Много, — признался я.
— Скольких ты спас?
С этой девчонкой нельзя было ходить вокруг да около. Я оценил её прямоту.
— Тридцать четыре в Гватемале.
Она вскинула брови.
— И ещё двадцать в Антигуа.
— Он сказал, что ты герой, — произнесла она. Так тихо, что я почти не расслышал последней части. И впал в ступор.
— Что? Нет. Я не... Я делаю свою работу. Исполняю приказы.
— Ты этим занимался в Тихуане?
Я наклонил голову. Ещё и умная. Я ничего не мог с ней поделать. Никаким приказам во владениях Эль-Альфы я не следовал. Тэн злился на меня, но только до тех пор, пока я не рассказал ему о том, что знал. Было приятно устранить нечто значимое, а не разобраться с каким-то парнем, но я сделал это не один.
— Я не герой, — сказал я наконец.
— Ты герой, — отозвалась она. Прислонилась к моей руке. — Ты мой герой.
— Нет, Джесс, — смутился я.
— Вейл?
Её ресницы легли тёмной тенью на щёки, когда она откинула голову мне на плечо.
— Да?
— Когда ты подошёл и мы начали танцевать, это было самым сумасшедшим поступком в моей жизни.
Я не знал к чему она вела, поэтому не нарушал тишины.
— Но я спрашивала себя... мне нужно знать... было ли что-нибудь из этого настоящим?
— Настоящим?
— То есть, ты... ты когда-нибудь хотел меня?
Слёзы побежали по её щекам, когда она подняла на меня взгляд.
— Ох, Джессика, — я крепче обнял её рукой, прижимаясь к макушке. Её волосы пахли кокосом.
— Всё было ложью? Эль-Альфа приказывал, и ты делал...
— Нет.
— Ты вовсе никогда не хотел меня...
— Это неправда.
— Неправда?
Я обнял руками лицо Джессики, повернув так, чтобы она могла меня видеть. Её глаза покраснели от слёз, и она шмыгала носом, придавая лицу храброе выражение.