— Я говорила с Эгором. — защебетала Эм, — он пообещал подчинить калитку, как время будет, и дверь заодно глянет.
Проскользнув вперед меня, сестренка быстро поставила кастрюлю на растопленную печь. Я осмотрелась: в доме было убрано, в углу ведро с водой и тряпкой. В печи трещали угольки.
— Эмбер. ты молодец, — вполне заслужено похвалила я сестру. — Даже Лестра такую чистоту не поддерживала.
— А она ее никогда и не наводила. Я всегда убирала за себя, и ее работу выполняла. А не говорила тебе, потому как боялась, что ругать станешь меня и ее.
Услышав такое, я на мгновение дар речи потеряла. Если Эм убиралась, то чем тогда моя средняя сестричка все это время занималась?! Мысль о Лестре кольнула сердце. Переживала я за нее, хоть и непутевая, но своя же. Нечужая.
— Ты молодец, Эм, — еще раз похвалила я сестру.
— Томма. мне помощь никто не согласился. — Эмбер опустила взгляд на пол, ее пальцы предательски дрожали. — Эгор вот только сам домой вернулся. Мы с тетей Талмей всех соседей обежали. Просили, чтобы сходили на ваши поиски. Все двери захлопнули. Все! Эгор пришел весь исцарапанный, еле ноги передвигал. Он через болота пробирался.
На глазах сестры снова выступили слезы, — Успокойся. Эм, я жива, — прошептала я.
— Им всем плевать на нас, — выпалила она, — папа всегда ходил на поиски. Ты никогда не отказывала, а они двери перед нами закрывали.
— Надо бы Талим сказать, что жива я.
Словно читая мои мысли, в дверь глухо постучали. Непроизвольно я вздрогнула, хотя раньше за мною такого не водилось.
— Эмбер, милая, открой, — услышала я голос соседки.
Моя сестренка озабочено глянула на меня и помчалась к двери с несвойственной ей прытью. Дверь скрипнула и в дом вошла молодая женщина со своими детишками. Позади медленно, чуть хромая буквально затащился ее старший сын.
— Я тут решила, что мы с Эгором сходим к лесу. Может, где и найдем Томму… — начала было Талия, но осеклась, глядя на меня в упор.
— Живая! — выдохнула она и села на ближайший стул. — Хвала богине Эртвине. А уж думала все, пропала ты, сгинула.
Отвязав с запястья веревку, на которой все еще болталась птица, положила всю свою добычу на стол. Мой взгляд упал на тот мешок, что дал мне воин.
— Как спаслась-то? — устало прохрипел Эгор.
— Я к забытому тракту побежала, — принялась я рассказывать свою историю. — решила, что по дороге быстрее передвигаться. Прикинула, если до Сердвинки доберусь, схоронюсь там, на чердаке где.
— И что? — поторопил меня с ответом сосед. Доковыляв до стола, он буквально упал на крепкий табурет.
— Выбежала на дорогу и чуть под копыта воинов северян не попала.
— Ох ты Богиня Великодушная, не тронули хоть? — Талия буквально впилась взглядом в моё лицо, ее младшие дочери притихли и глазели на меня большими глазками, будто я им сказку страшную рассказываю.
— Нет, — я улыбнулась, — я с их вардами разговаривала, это как князья наши. Страшные они.
— И странные, — вмешалась в наш разговор Эмбер, наливая мне суп. — У того. что Томму домой привёз, глаза, как у кота, в темноте горели.
Все непроизвольно подались вперед.
— Значит, не врут мужики с Вотчиков. северяне появились и спокойно здесь разъезжают.
Я хмыкнула и, щурившись, глянула на соседа.
— Они Сердвинки отстраивают Я своими глазами видела, как забор вокруг деревни городили, врата уже есть. А мне сказали, что работа для мужиков есть — платят снедью.
Взяв птицу, я скинула ее в ведро. Ощипаю чуть позже. Крапиву в узелке тоже убрала. Развернув холщевый мешочек, я вынула его содержимое: целую головку сыра, хлеб кусками и перевязанные плетеной веревкой полоски копченого мяса.
— Хорошая добыча, — хмыкнул Эгор.
— Это нас тот воин, что Томму привес, угостил, — похвасталась Эмбер. и тут же зашлось кашлем.
Бросив и сыр, и мясо, я подошла к сестре и, обняв за плечи, отвела к постели.
— Хватит хозяйничать, садись и отдыхай, — строго приказала я.
Вернувшись, решительно разделила снедь на две равные половины. Одну часть сложила обратно в мешок — это для Талии и детей. Протянув ей еду, натолкнулась на благодарный взгляд.
— Не жалко? — шепнула женщина.
Мне стало даже смешно, слышать ее вопрос.
— Ты сюда пришла оставить детей и идти искать меня. Ночью, рискуя собой. Не пожалев младших своих. Так что, нет не жалко нисколечко. А завтра я накину иллюзию и пойду с Эгором на работу к ним.