— Ты мудрая женщина, — Роман обнял жену. — Но эта мудрость даётся тебе с болью. Я же вижу.
— А ты как хотел? Я всё время боюсь, когда Леська уходит, что с ней что-то случится. Боюсь, что Олег попадёт в беду, что Егор свяжется не с той компанией… Я всего боюсь! Но я верю в них, понимаешь?
— Понимаю.
— Господи, подольше бы Кира оставалась маленькой девочкой…
— Согласен. Радует, что у неё свой защитник подрастает.
— Если ты о Еське, забудь! Я близко к ней этого бабника не подпущу!
— Тань, он вообще-то ещё в детском саду, — хохотнул мужчина.
— Что не мешает ему уже сейчас вертеть девочками! Настоящий кобель растёт! Наташка жалуется, что на площадке с ним спокойно погулять не может, потому что девочки за него драки устраивают.
— Можно подумать, у нас скромница подрастает.
— А что?
— Ты уже забыла, как внук нашего соседа поколотил племянника женщины с соседней улицы, когда тот Кирюшке одуванчики подарил? Заметь, одному из них пять, а другой в школу в сентябре пойдёт!
— Это было один раз!
— Да ладно!
— Рома, она ещё совсем крошка!
— Ага, и на неё уже обращают внимание мальчики постарше.
— Господи, Смирнов, ты ненормальный, — Татьяна закатила газа. — Старый извращенец.
— Это я старый? — на извращенца Роман не отреагировал.
— Не мальчик.
— А когда-то ты убеждала меня в том, что я очень даже…
— Так я и не спорю. Очень даже, — женщина, повернув голову, потянулась к губам мужа. Она обожала, когда он шутливо сердился.
— Но старый?
— Не для меня.
— Тогда, может, заведём ещё спиногрызика?
— Рехнулся? — Татьяна замерла, так и не поцеловав мужчину. — У тебя внуки скоро будут, а ты о таком думаешь? Детей мало, что ли?
— Детей много не бывает, а с внуками вопрос спорный. Алеська с Егором ещё малы, а от Олега с Женей мы можем ждать чего угодно, только не внуков нам на радость. И вообще я не готов, чтобы меня называли дедом!
— Если уж ты не готов, представь, что с Лёней будет?
— Он кастрирует Олега, если тот даст хоть малейший повод.
— Я и сама порой подумываю, что пыл Олежки нужно как-то поубавить… Как думаешь, где он сейчас?
— Показывает Женьке новый тренажёр в подвале?
— Ага. Неловко как-то…
— Почему? Двери закрыты, музыка скрывает все звуки. Они месяц не виделись. Если бы я тебя месяц не видел, поверь, мой пыл не остудили бы и пожарники.
— Звучит заманчиво, — Татьяна улыбнулась.
— С огнём играешь, — усмехнувшись, Роман резко подался вперёд, жадно целуя приоткрытые губы жены. Они уже столько времени провели вместе, а желание обладать ею не утихало, скорее наоборот, возрастало.
— Кира спит, — оторвавшись от чужого рта, прошептала Смирнова.
— Полагаю, ты поэтому сюда пришла? Хитрющая, — шатен щёлкнул её по носу. — Почему ты просто не можешь сказать, что хочешь меня?
— Предпочитаю действия.
— Ага, окольными путями к соседскому огороду.
— К своему огороду, — острый ноготь указательного пальца впился в подбородок Романа. — К своему.
— Женщина, уйми свою ревность.
— Кто бы говорил…
========== Глава 8 ==========
Женя сидела на банкетке в углу домашнего тренажёрного зала семьи Смирновых. Прислонившись к стене, она наблюдала за Олегом, качающим пресс. Из всех близко знакомых ей мужчин он уступал в росте лишь Тарасу, а его тело и вовсе не знало себе равных: тугие мышцы под покрытой золотистым загаром кожей, широкие плечи и грудь, крепкие руки и ноги — в меру, без излишеств и даже малейших недостатков. Идеально. Копейкина сглотнула, жадно отслеживая взглядом каждое движение парня. Ещё совсем чуть-чуть больше или меньше, и это было бы уже не то, но Смирнов знал, в какой форме нужно держать себя. Поднявшись с тренажёра, он приблизился к Копейкиной и остановился в шаге от неё. Женя невольно протянула руку и провела пальцами по влажным от пота кубикам пресса вниз, по дорожке волос, уходящей под резинку шорт. Она остановилась, дойдя до мешающего ей препятствия, и подняла глаза на Олега. Про таких мужчин говорят, что рот наполняется слюной при одном взгляде на них.
— Жек, — Смирнов улыбнулся, накрыв её руку своей, — мне в душ надо.
— Да…
— Отпустишь?
— Нет, — дыхание обожгло кожу, а кончик языка пошёл по тому же пути, по которому только что прошли тонкие пальцы.
— Что ты творишь со мной? — Олег убрал руку, чтобы не мешать девушке. — Я не железный.
— На это и надеюсь, — язык, поддразнивая, скользнул под резинку шорт и исчез.
— Чёрт, — выдохнув сквозь сжатые зубы, Смирнов отстранился. — Минуту, — он развернулся и чуть ли не бегом бросился в устроенную через стену от зала душевую. Вернулся он с большим махровым халатом в руках. Бросив его на пол рядом с банкеткой, он устроился на нём сидя, расставив согнутые в коленях ноги, и стянул вниз Копейкину. Скользя широкими ладонями по её спине и едва касаясь губами шеи, парень прошептал: — Жек, прибавь громкость.
Она, не желая отрываться от горячего мужского тела, пошарила рукой сзади, под банкеткой, найдя пульт от музыкального центра, несколько раз нажала на одну из кнопок, лишь мельком взглянув на него, чтобы не ошибиться, и тут же бросила его обратно.
Они действовали друг на друга покруче любого афродизиака. Так было всегда. И после расставания, избегая друг друга столько времени, они сорвались, стоило им оказаться наедине. Случайность? Совпадение? Нет. Вмешательство третьего лица.
Олег помнил, кто швырнул ему в лицо свежий номер какой-то газетёнки, на обложке которой был известный продюсер и композитор Янис Адомайтис со своей невестой. Смирнов не сразу понял, зачем ему подобная желтуха, и вопросительно посмотрел на Бессонова, бросившего в него эту дрянь.
— Глаза разуй, придурок. Добегался? — зло выплюнул Слава.
Олег посмотрел на снимок на обложке и замер: мужчина в смокинге обнимал за талию молодую женщину в облегающем вечернем платье — звёздная пара на вручении очередной музыкальной премии. Казалось, что в этом снимке нет ничего особенного, но мир Смирнова рухнул в один момент. Женя. Женька. Жека. Невеста. Чужая.
— Она очень похудела, — парень смял газету и посмотрел куда-то за плечо друга.
— Классные выводы из увиденного, — усмехнулся Бессонов. — Не думал, что у них так быстро сложится.
— Ты знал?
— Я говорил тебе, что она не одинока. Что делать будешь?
— Сгоняю в Питер к Горику на выходных.
— Я не об этом.
— А я об этом. Привет Копейкиной и поздравления с помолвкой.
— Идиот.
Больно. По-настоящему больно. Так больно, что выть хочется.
В Питере Олега встретил разъярённый Егор, вместо приветствия врезавший ему по лицу. В любой другой момент парень бы порадовался, что братишка всё-таки научился драться, но не теперь. И без того было паршиво.
— Никогда тебя не прощу! — Смирнов-младший сжимал кулаки. — Никогда, слышишь? Я верил! Я до последнего верил, что ты, мудак, образумишься, а сейчас мне даже смотреть на тебя противно. Так просто отдал её другому?
— Она давно не моя.
— Ты последними мозгами в очередную шалаву кончил? — Егор скривился. — Так даже лучше… Тебе не место рядом с ней. Но, знаешь, это ты отпустил её, а я не отпущу. Я никому не позволю отобрать её у меня.
— У тебя хотя бы есть право не отпускать, — Олег покачал головой. — У меня же больше нет ничего.
— Больно?
— Сам как думаешь?
— Ну так сдохни от этой боли! Ты всё равно упустил самое ценное в своей жалкой жизни.
— Горик…
— Уезжай. Просто уезжай.
И он уехал. В голове творился настоящий хаос из воспоминаний. Он вспоминал всё, что было между ними, под стук колёс поезда и бормотания соседей по купе. Они бегали друг от друга столько времени и в итоге пришли к этому. К чему? Она выходит замуж, а он не помнит всех, с кем переспал за это время. Женька — это не секс. Женька — это целая жизнь.