- Тетя Аня, а вы разве сами не понимаете этого? - Ольга внимательно и с грустью посмотрела в глаза Аннушки и пошла к дверям.
- Я-то могу понять, Оля! Но Родькиной матери каково? Ей своего горя хватает. Измучилась она - на ногах еле держится… Пожалеть ее надо, а он…
Родион слушал, опустив голову.
Видно, поняв, в каком жалком состоянии находится племянник, Аннушка подошла к нему, достала платок из кармана:
- Ох, Родя, Родя!… Давай хоть кровь вытру.
Родион мрачно ковырял лопатой раскисшую землю у ворот - выводил лужу со двора. Перед глазами у него еще стояло измученное лицо матери. Как он сейчас ненавидел себя!… До чего он дошел!… Его, видите ли, возмущает поведение Сеньки! Затеял с ним борьбу, чтоб доказать… Что доказать? Что ему, дураку, докажешь?… Боль нудная, тягучая, как эта раскисшая земля, заполняла Родиона. Ход его тягостных мыслей прервал теткин голос:
- До свидания, Родя. Уезжаю я…
Аннушка стояла у калитки с раскрытым зонтом, с сумкой через плечо.
- До свиданья, Аннушка. - Родион не называл ее теткой. Он считал ее своей старшей сестрой. Подошел к ней, ткнулся лицом в грудь. Она обняла, поцеловала его.
- Родя, прошу тебя, держись… Будь молодцом… Жалей мать, не давай в обиду… Слышишь, Родик?
- Да, да, слышу, - глухо ответил он.
Родион смотрел вслед Аннушке, пока ее ладная и крепкая фигурка не скрылась за углом. И вновь он е ожесточением принялся копать канавку, не заметив, Как с улицы, оскальзываясь, во двор вошел отец. Опять выпивший, неопрятный, небритый.
- Молодец, сынок, хвалю! Помогаешь отцу по хозяйству, - оказал он сыну.
Распахнув жесткий брезентовый плащ, отец, горделиво подбоченясь, прошелся по двору, полюбовался новым домом. Из карманов пиджака торчали бутылочные головки, заткнутые морковками.
- А ты чего такой непогодный? - Андрей подошел к сыну ближе, приглядываясь. - А-а, да ты, я вижу, подрался с кем-то! Ха-ха!… А драться надо уметь, сынок!
- Я не дрался… Я боролся с Сенькой!
- Эге, брат! Сенька - парень хваткий и хитрый, что его отец. Его надо бить так, чтоб сразу с копыт. Вот так надо - снизу. - Отец взмахнул кулаком, прицеливаясь к подбородку Родиона.
Из старой хаты выбежала Акулина Кондратьевна:
- Андрей! Ты что, совсем одурел? На хлопца с кулаками лезешь! Он и так уже побитый.
- Я учу его драться… Пусть бойцом растет.
- Ты вон какой боец вырос, опять на взводе! Набил карманы головками-морковками, явился!
- Тихо, мать, тихо!… Завелась. Пошли обедать, и тебе налью рюмашку к борщу.
- Будь она проклята, твоя рюмашка!
- Было бы предложено. - Отец развел руками и пошел в хату.
Акулина Кондратьевна горестно покачала головой:
- Боже мой, боже мой! Пропадает человек!… Родя, пойдем перехватишь, голодный, небось.
- Вот докопаю канавку, бабаня. Немного осталось.
Стеснило дыхание Родиону: как быстро она состарилась после смерти деда Матвея! Лицо потемнело, глаза в тень спрятались. Без деда Матвея плохо стало - будто бы срубили большое дерево, которое защищало старую хату и двор от пронизывающих осенних ветров.
Когда Родион зашел в дом, мать сидела за столом, разбитая, усталая. Бабушка разливала борщ по мискам. Отец вышел из кладовки с бутылкой в руках и, натолкнувшись на материн взгляд, деланно засмеялся, взболтнув самогон:
- Бальзамчик! На лечебных травках. От всех болестей и горестей!
- Ну и что ты на этот раз отнес Дяде? Мешок комбикорма? - спросила его мать.
- Ты чего? Ты чего несешь?! - отец опасливо зыркнул на Родиона. - Дядя мне должен… Это же мастерам на магарыч… Надо же новый дом до ума довести. Водяное отопление смонтировать, накат на стенах сделать…
- Будет тебе накат, погоди! Никак не развяжешься с этим прохиндеем, - сказала бабка Акулина.
- Ты, мать, в мои дела не встревай! Сам знаю, с кем связываться, а с кем развязываться.
- Чего там не встревай! Связался с жульем и пьяницами! Ты отца родного из-за них раньше времени в могилу спровадил.
Андрей чуть было не выронил бутылку: сделал такой жест, будто отпихивал от себя что-то.
- Я спровадил? В могилу?… Это что ж такое ты на меня навешиваешь?… Э-э, нет, мать, я на себя такую вину не возьму! Отец свое пожил… Раненый был, контуженный… Не то говоришь, мать, не то…
- Чего там не то!… Довел ты его! - запричитала она. - Не вынес отец людского позору… Отец - красный командир, активист. Люди уважали его, а сын…
- А сына коровы, уважают! - дурашливо рассмеялся Андрей, хотя ему было явно не до смеха: белые пятна пошли по лицу. - Он им вкусную кашу варит. Он лучший кашевар на весь район! Он…
- Андрей! - вскрикнула мать.
Родион вздрогнул, выронил полотенце.
Мать вышла из-за стола, приблизилась к отцу.