Любил Сенька хвастаться… Просто удержу не знал. Завел Родиона в одну из каморок длинной низенькой халупы с кухонькой - какого только добра там не было! Показал и мешок с конфетами.
- Ого! - поразился тогда Родион. - Откуда столько?
- Да они прелые! - Сенька был доволен: ошарашил Родьку. - По акту списанные. Их должны были свиньям скормить, но батя свинарям магарыч поставил, а конфеты домой привез. Мы из них брагу делаем, самогон варим…
Тогда Сенька спохватился, умолк. Не стал рассказывать о том, что отец за этот самогон выменивал комбикорм, трубы и электромоторы у Бардадыма…
Родион поднялся из-за стола, выглянул в переднюю. Мать сидела у печи, массировала опухшие пальцы.
- Ну что, Маша, будем вечерять? - опросила Акулина Кондратьевна.
- Да, мама. А потом спать пойду, устала.
Сердце у Родиона зашлось от жалости к матери. Он порывисто подошел к ней и с нежностью погладил ее распаренные горячие руки, ласково заглянул в глаза. Быстро отошел к вешалке и, надевая куртку, каким-то новым, внезапно прорезавшимся голосом промолвил:
- Пройдусь, а то засиделся.
Он поспешно, словно убегая, вышел. Мария так и замерла на скамейке: неожиданная ласка сына потрясла ее.
Выйдя во двор, Родион посмотрел на окно комнаты, в которой жил квартирант. Оно светилось, Григорий что-то писал за столом. Подбежавший Кудлай лизнул Родиона в руку.
- А-а, Кудлаша! Пошли в разведку.
Луна пряталась за дымчато-розовыми облаками, рассеивая на притихшее село жемчужный свет. В сухом, чуть подмороженном воздухе был слышен каждый звук. Выстреливая желтые круги фонариком по опавшей листве, Родион шел через сад к Дяде.
Сады их примыкали один к другому. Ни дед Матвей, ни Дядя участки на границе не расчищали, и там, в гущине одичавших деревьев, гнездились иволги и соловьи.
Пробираясь сквозь кусты, Родион не заметил холмика на пути, присыпанного листьями, споткнулся и полетел через него кувырком. Звякнуло железо. Охнув, поднялся, зашарил руками, нащупал - трубы!… Посветил фонариком, заглядывая внутрь их. Те самые трубы - оцинкованные! Посчитал - дюжина!… Вот так да! Откуда они тут взялись? Летом их не было… Значит, Бардадым и отцу наделил!… И он взял? И теперь не возвращает на комплекс, хотя знает, что задерживается монтаж автодойки?…
Родион напролом кинулся в Дядин сад, в заросли вишенника, туда, где он видел трубы. Когда это было? До суда или после?… До суда, конечно. Он тогда еще дружил с Сенькой.
Облазил все вокруг - нигде труб не было. Перепрятал Дядя их или отдал отцу?
Из темноты вдруг с грозным рыком выпрыгнул черный волкодав. Один вид такого зверя вывел бы из равновесия любого храбреца. Родион осевшим от испуга голосом окликнул его:
- Дракон!… Это я. Не узнал?
Кудлай по-приятельски тявкнул, собаки обнюхались и начали игру. Родион пошел в глубь сада. Впереди, среди деревьев, вырисовывалась длинная приземистая халупа, крытая камышом. Из ее трубы прямо под высокую луну поднимался розовый дым. Стараясь ступать легко, чтоб не хрустнуть веткой, Родион подошел к окошку, закрытому пучком камыша. Осторожно отодвинул его в сторону.
В небольшой кухоньке, освещенной неяркой электрической лампочкой, топилась печь. На ней стоял бачок со спиральной трубкой, которая насквозь протыкала деревянное корыто с водой. Из трубки в стеклянную банку стекала парующая жидкость - самогон. Перед печкой на корточках сидел Сенька. Он ломал о колено сухие стебли подсолнечника и совал их в печную пасть. В углу стояли бидоны с брагой, прикрытые тряпьем.
Дядя и отец сидели на лавке. Перед ними на табурете стояли стаканы, бутыль с самогоном и миска с овощами. Родиону у окна был слышен их разговор.
- Литовченко сам во всем виноват, - говорил Дядя. - А на тебе отыгрался. Оборудование год под дождем лежало, а теперь забегали - куда девалось?
- Так что ж, по-твоему, трубы и электромоторы под дождем растаяли? - насмешливо сказал отец. - Это я дурака свалял - Бардадыму доверился, а он!… Куда сплавил оборудование? Кому сбыл?…
Сенька настороженно покосился на них, Дядя, заметив его взгляд, остановил отца:
- Да успокойся, Андрюша. Что ты все про одно заладил… У государства хватит этого добра. Дадут еще, никуда не денутся. - Он суетливо разлил самогон по стаканам. - Давай еще выпьем, о другом поговорим.
Отец выпил все, что было налито. Дядя, чуть отхлебнув, отставил стакан.
«Сам не пьет эту заразу, а отца поит! - подумал Родион. - Бее отговаривается, что у него почки больные».
Отец, пожевав квашеной капусты, посмотрел на Сеньку, продолжавшего кормить печь бодылками подсолнечника, произнес явно в угоду Дяде: