- Я их там тоже не брал, - пробормотал Дядя, хватаясь за шею. - Меня Бардадым наделял…
- А ты мне ворованное подсунул?! Обыска боялся?
- Ну, Андрюша… у вас бы не искали… Ну, знаешь, отец - заслуженный человек…
- А если бы искали да нашли - гавкни на меня твой старый друг Бардадым, - тогда что? Я - в тюрьму, а ты - на печку?! Ну и сволочь же ты дремучая!
Андрей выплеснул ему в лицо самогон из своего стакана и вышел, со всей силы ударив дверью.
…Уже вечерело, когда он вернулся домой. Акулина Кондратьевна и Мария стряпали, Родион учил уроки в своей комнатке.
- Боже мой, опять от него самогоном несет! - ахнула Акулина Кондратьевна. - С работы сбежал к Дяде, принудиловщик! Будет тебе завтра от Литовченко!
Андрей повел на нее покрасневшими, налитыми кровью глазами:
- Тихо, мать, тихо!… Где Родька?
- Зачем тебе Родька? - встревожившись, спросила Мария.
- Поговорить надо.
Родион вышел в прихожую:
- Я здесь. А что?
Он почувствовал недоброе: отец не то чтоб был очень пьян, а вроде бы ему было не по себе - потерянным выглядел. Конечно, самогоном от него несло сильно, нетрудно было догадаться, от кого, вернулся.
- Пойдем-ка, сынок, потолкуем. - Тон у отца был многообещающий.
- Пойдем. - Сжав губы, Родион пристально посмотрел на него. Он знал, о чем будет разговор, и нисколько не боялся сейчас отца.
Андрей привел Родиона в новый дом, в ту комнату, где справляли входины. На полу, на подоконниках лежали части будущего водяного отопления и разный инструмент.
- Так ты, сынок, думал, что это я украл трубы на комплексе? - произнес Андрей с усмешкой, к которой примешивались горечь и раздражение. - Ты так и сказал квартиранту?
- Я так не думал! - крикнул Родион. - Я эти трубы видел у Дяди…
- Молчи!… А почему же ты мне не сказал про трубы сразу, как увидел их в нашем саду? Значит, сомневался? Думал, что я способен на такое? Или квартирант тебе дороже, чем родной отец? Как же это ты, сынок? Меня предал чужаку. Против своих пошел, а?
Родион отшатнулся, как от удара в лицо.
- Я тебя предал?! Я против своих пошел?! - потрясение прошептал он и, резко шагнув к отцу, словно хотел наброситься на него, сказал, как выстрелил: - Это ты!… Это ты против своих пошел!… Ты нас предал!… Деда! Мать!… Своего друга Литовченко!… Всех!… - Родиона трясло, голос его все более набирал высоту, готовый вот-вот сорваться на крик. - Да, я против своих таких, как Дядя!… Я за таких своих, как Гриша Матюхин!… Я за тебя - своего отца и против тебя - пьяницы!
- Что ты сказал?! Такие слова - своему отцу?! - Андрей поднял руку.
- Не тронь сына! - остановил его окрик Марии. - Он правду тебе сказал! - И подтолкнула Родиона к двери. - Иди, сынок, в хату.
Андрей схватил ее за ворот блузы, рванул.
- Это ты воспитала его таким!
Родион вцепился в отца, закричал тонко, с ужасом:
- Не смей бить маму!…
Услышав крик Родиона, Матюхин с разбегу прыгнул на крыльцо, вбежал в дом:
- Андрей, успокойся, не сходи с ума.
- А тебя кто сюда звал?! - закричал Андрей. - У меня семейный разговор. Ты чего лезешь?… Чего ты путаешься не в свои дела, а?
Мария с Родионом вырвались из его рук, бросились на улицу. Андрей махал кулаками, наступал на Матюхина:
- Пошел вон со двора! Чтоб я тебя больше тут не видел!
Григорий, отступая на крыльцо, уговаривал:
- Утихомирься, Андрей. Будь человеком. Ну что ты, право…
На крики прибежала Акулина Кондратьевна, встала перед сыном.
- Ума лишился, пьянчужка несчастный? Ты что вытворяешь?! - хлестнула Андрея по щеке. - Ирод проклятый!… До чего тебя водка довела!… До чего ты докатился! - И разрыдалась.
Андрей посмотрел широко раскрытыми, вдруг протрезвевшими глазами на плачущую мать, на Матюхина, стоявшего посреди двора, и, опустив голову, ушел в свой дом.
Никто не обратил внимания на исчезновение Родиона.
Первой спохватилась Мария. Она постучала в комнату Григория. А тот уже собирал вещи.
- Гриша, что ты делаешь?! Брось, не надо!… Родион исчез… Боюсь я… Натворит он беды. Он, наверное, у Дяди… Гриша, ради бога, бежим туда!
Григорий натянул сапоги и, как был в тельняшке и джинсах, выбежал из старой хаты.
Проклятая, ненавистная халупа! Родион с разбегу, как гранату, бросил в нее кирпичину. В подмороженной тишине подслеповатое окошко звучно брызнуло осколками. По-звериному рявкнул перепуганный Дракон, и на пороге халупы темной глыбой, подсвеченный печным огнем, появился Дядя с топором в руке. Пьяно покачиваясь, он прохрипел:
- Кто здесь?! Дракон, возьми его!
Спотыкаясь, потопал к скулящей собаке. А Родион, выскочив из-за угла, юркнул в халупу.