- Тихо! - оборвал Андрей. - Не нарушать обычай. Родион, готовь кота!
Родион выбежал из старой хаты с мешком.
- Папа, тут кошка! Ваську не поймал - удрал он.
- Кошку нельзя, - ухмыльнулся Дядя. - Кошкам доверия нету.
- Наоборот, котам доверять нельзя, - возразила Антонида.
- Неважно, кот или кошка, - сказал Андрей. - Главное, обычай соблюсти. Мать, неси жар!… Баянист, не зевай, давай музыкальное оформление!
Акулина Кондратьевна выбежала из старой хаты с горшком, доверху наполненным углями, засеменила к новому дому. Андрей открыл дверь.
- Родька, запускай кошку, пусть подружится с домовым!… Мать, соблюдай традицию, зажигай печку!
Вслед за Андреем и Марией гости вошли в дом. С шутками устроили давку в дверях. Бардадым пропихнул всех в коридор и с пушечным буханьем захлопнул дверь. Приоткрыл ее, высунул голову, дурашливо захохотал:
- Гляди-ка, не разбилась! - И снова хлопнул дверью.
Во дворе остались одни ребята. Передразнивая взрослых, они повторили обычай входин. Особенно старался Шурка. Нравилось ему кривляться.
Неожиданно в доме раздались крики, с треском распахнулись окна и двери, повалил тяжелый дым. Гости вместе с хозяевами вывалились во двор, чертыхаясь и кашляя. Родион выпрыгнул из окна под веселый смех ребят. Мария плакала, Андрей кричал:
- Где печник?! Дайте мне печника, я ему голову терну!
К нему бочком приблизился Антон Петрович, сухонький старичок. Приподнял шляпчонку:
- Печник-то я, а ты, Андрей, вынь затычку из трубы.
- Ох! - Андрей схватился за голову. - Прости, Антон Петрович!… Лестницу, быстро!
Приволокли лестницу, приставили к крыше. Андрей подтолкнул к ней Родиона:
- Родя, мигом!
Родион пополз по крыше на животе. Поднялся на ноги у трубы, выдернул из нее плотную тряпичную затычку» Густой дым столбом выстрелил в небо.
- Пошел дым! По-е-ха-ал! - радостно закричал Родион на крыше.
- Пошел дым! По-е-ха-ал! - весело подхватили во дворе.
Баянист заиграл плясовую. Гости, гикая, присвистывая, с приплясом потянулись вновь в дом.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Родиону с дедом Матвеем досталось место у самой двери. Вся большая комната, зала, была заставлена столами, лишь пятачок на середине был свободен - для танцев. Гости сидели впритирку. Отец и мать находились в центре. Дядя разместился слева от отца. Между ним и Бардадымом с Антонидой - баянист, а за ними - остальные отцовы приятели, среди которых были и строители нового животноводческого комплекса. Комплекс возводили неподалеку от молочнотоварной фермы, где отец работал заведующим, а мать - дояркой.
Справа от матери сидели Виталькина мать и ее подруги-доярки. Из всех женщин особенно выделялась толстая Антонида в панбархатном платье с огромными бордовыми цветами на зеленом фоне и тяжелым золотым пауком на груди. Серьги и кольца у Антониды тоже были золотыми.
Дядя, подняв стакан, с заученно-сладенькой улыбкой произнес:
- Мужички и бабоньки, ну так выпьем же за то, чтоб Анд-рюша и Маруся в новом доме жили счастливо и новых детей…
- Стоп, стоп, Дядя! - остановил его отец и тотчас поправился: - То есть Ларион Кузьмич… Родька, а ну-ка дуй во двор к своим приятелям, нечего тебе тут делать…
- Пускай остается, и для него новоселье! - возразила Виталькина мать. - А вы языки не распускайте. Дядя, культурно выражайся, ты ж у нас интеллигент…
- Я-то интеллигент, да и у меня есть имя-отчество… А ты без мужа, как брошенка, пришла, - пытался отшутиться Дядя.
- Интеллигент, куда уж там! Жену свою за двухметровым забором держишь.
Тут зашумели у порога бабкины помощницы:
- Федя пришел! Федюнь явился!… Пожалуйста, заходи, Федюнчик, угостись.
Все обернулись к двери, умолкли.
Федя, почтальон лет пятидесяти, со шрамом на лице, в сильно поношенном кителе, прихлопывая, притопывая, вышел на середину комнаты и, оглядывая гостей светлыми рассеянными глазами, весело сказал:
- Кому хоромы, а кому похороны!
- Федюнчик, бог с тобой! - переполошилась бабка Акулина. - Поднесите-ка ему стаканчик. Живей!
- Правильно! - подтвердил Федя. - Наливай - родню поминай.
- Тут новоселье, мил человек, - остановил почтальона отец и поспешно сунул ему в руки стакан. - Выпей за нашу счастливую жизнь в новом доме.
- Так точно, Андрей Матвеевич! - Федя пристукнул каблуками резиновых сапог. - Счастливая жизнь ждет вас где-то впереди. И я не буду виноват, если…
- Да пей, разговорился! - рявкнул Бардадым.
- А тебе не терпится узнать новости? - Федя рассмеялся и залпом выпил.
Его лицо собралось в морщинистый комок, старушки бросились к нему с закуской: кто совал огурец, кто куриную ногу, но Федя ничего не взял, помотал головой и, ухнув, произнес с жалостным упреком (можно было подумать, что сейчас заплачет):