Коко сразу же оповестила об этом подруг, которые не явились на обед, и начались дебаты. Колдуны, хоть и не могли притереться к ведьмам быстро, все же привыкли к ним, и у некоторых завязалась дружба. Прощаться из-за комплексов зазнавшегося старикашки никто не собирался. Ненависть Ариэля в последнее время удивляла даже Болдуина. Слишком явно виделось, как товарищ теряет авторитет и как держится за него (лучше поменять местами, будет логично - “держится и теряет”).
Болдуин старался поддержать приятеля, выступал вместе с ним, но Куинни и Коко, хоть и были импульсивнее, высказывались разумнее, насмехались и имели почти всю школу в качестве поддержки. Ещё чуть-чуть — и начнётся драка.
Мэллори наблюдала за ситуацией со стороны, совсем не зная, что делать. Она вроде как была самой сильной, к тому же будущей Верховной, но шефство ни над кем взять не могла, боялась и не считала себя достойной.
Молодая девушка считала это несправедливым, совсем несправедливым: всё даётся ей слишком легко. Каждый раз, когда Мэллори чувствует неожиданный прилив сил, она понимает, что в прямо в этот момент Корделия ослабевает или теряет сознание. И почему так заведено, что, когда расцветает новая Верховная, прошлая увядает? Ну не могла младшая смириться с этим. Мэллори упорная, честная, воспитанная в строгой благородной семье. Она точно знает, что всё должно зарабатываться честным трудом, а не волею судьбы. Мэллори не готовилась к такой ответственности и чувствовала себя виноватой. Мисс Корделия была опытнее и мудрее. Женщина во многом напоминала той (под словом “тот/та”, как и “он/она” имеется в виду последнее слово подходящего рода. То есть Уорлелия самой себе напоминала маму :)маму: такая же понимающая, улыбчивая, рассудительная. Иногда так и хотелось обнять наставницу и, разрыдавшись, просить о прощении. Но нельзя. Делия надеется на неё, и она обязана стать сильнее и научиться сохранять хладнокровие в любых ситуациях.
Прямо сейчас Мэллори собралась бежать в комнату и вызванивать учительницу, просить совета. Вдруг стук сердца усилился так, что дышать стало тяжело и в ушах зашумело. Корделии когда-нибудь не станет, и давать советы будет некому. «Я справлюсь сама», — решила юная ведьма и неуверенно шагнула вперёд. Ссора продолжалась, Ариэль, Болдуин и Коко не слушали друг друга, Куинни тоже вклинивалась невпопад, все кричали. Уставшие колдуны собирались расходиться, девушки терпеливо поддерживали старших сестёр.
— Ребята, — попыталась крикнуть Мэллори, но её никто не заметил. — Эй, перестаньте, — бесполезно.
Вдруг Готорн затих. Полностью. Все умолкли, оглядываясь и нащупывая друг друга в темноте. Кастрюльки на кухне зашумели, стулья заездили вокруг собравшихся. Чей-то вопрос о происходящем прервал звук разбившихся тарелок.
— Я смогла вас успокоить? — строго спросила будущая Верховная, возвращая свет в помещение, стоя поодаль(поодаль от чего? Лучше “в стороне” или, может, “в углу”, “у двери”).
— Мэл? — Коко ошарашенно посмотрела на подругу. Такой силе удивилась не только она, но и преподаватели вместе с учениками.
— Мне надоело, что мы постоянно грызёмся, как кошки с собаками! С этого дня все друг к другу прислушиваются! — молодая особа немного сорвалась на крик, даже на хрип. Волновалась ужасно, но держалась достойно, игнорируя насмешливые взгляды некоторых.
— И это говорит какая-то букашка? Что ты о себе думаешь?! Ты здесь не главная, юная леди. Не нужно брать пример со своих подружек и…
Болдуина заткнули простым человеческим заклинанием, «замазывающим» рот. Вместо губ у узкоглазого виделась только кожа. Тот недовольно замычал. Джон, выбравшийся, когда погас свет, на шушуканье и звон, усмехнулся. Колдует под стать директрисе. Недурно.
— Я вынуждена напомнить Вам, Болдуин, что мисс Корделия выбрала и обозначила меня как будущую Верховную. Мои силы почти достигли пика, и если Вы не можете справиться с собой, в первую очередь, и с учениками, то я возьму управление Готорном на себя, — Мэллори медленно, выпрямившись, обошла кругом ребят, немного смешно задрав голову. У неё не было опыта в командовании, в разборках, в убеждении кого-то, отчего действия выглядели сильно деланными (действия - деланные, не то, чтобы тавтология, но лучше поменять), неорганичными, но ведь она только училась.
— И что Вы, будущая Верховная, решили делать? — с улыбкой поинтересовался Джон Генри, сложив руки на груди и опершись на дверной косяк.
— Сегодня я позвоню Корделии и попрошу перераспределения. Кто-то должен отправиться в Академию. Некоторые не выдерживают давления и нахождения под землёй, это нужно учитывать. К тому же, вчера на нас пытались напасть.
— Я согласна с Мэллори, — выкрикнула Куинни, оглядывая подруг и парней. — Если мы будем вечно сраться, то когда черви смогут сломать стены и спуститься сюда — подохнем, не успев даже поздороваться.
— Именно поэтому будет перераспределение. Помимо этого, я прошу Ариэля и остальных преподавателей пересмотреть график занятий и развлечений, чтобы он подходил всем, — Мэл стоило больших усилий не отводить взгляд.
— Допустим. Но сейчас, думаю, мы всё поняли, и нет смысла продолжать этот разговор. По Вашей милости, нам нужно прибраться, — выплюнул Ариэль и попросил вернуть голос Болдуину. Такое, на его взгляд, бахвальство он видел только у Фионы.
Мэллори срочно удалилась, сдержанно кивнув. Как же она вспотела от волнения. Это было не самым страшным — покричать и выделиться. Колдунья использовала для перфоманса слишком большую силу и мучилась, не зная, повлияло ли это на Корделию. Вот, теперь её ещё больше обвинят в увядании старшей. В какой-то степени девушка стыдилась и силы, и того, что не смогла подобрать других слов, вот так необоснованно выступив и заявив, что является здесь главной, хотя сказать хотела вовсе не это.
— Мэл, — рука Коко на плече вывела из раздумий. — Ты молодец. Их, точнее нас, должен был кто-то заткнуть.
— Угу, — бесцветно отозвалась девушка, стиснув зубы.
***
Делия находилась в оранжерее уже несколько часов. Разбросанные книги и растения давали понять, что процесс зельеварения был очень напряжённым и не очень результативным. Ворожея поджимала губы, пыхтела, ругивалась под нос, но никак не могла закончить. Она пыталась сварить зелье, которое должно защитить Академию от нападения. Разлить эту штуку по периметру — и вокруг вырастут высокие стебли при воздействии посторонней магии. Гуд сомневалась в правильности действий, потому что нужная энергия от зелёной «каши» с вкраплениями чёрного не исходила, что бы та не смешала. Зато сама Делия неумышленно сменила цвет бирюзового платья на грязно-травяной. «Готовить, цветочек, нужно в весёлом расположении духа. Не важно, жаркое ты делаешь или целебный отвар», — так учила Миртл с тех самых пор, как ещё маленькая Верховная обнаружила в себе способности и связь с природой.
Однако Делия не была бы Делией, если бы не пыталась защитить ребят здесь и сейчас, и как можно раньше. Возможно, ничего не выходило из-за того, что ведьма то и дело присаживалась отдохнуть и забывала, на чём остановилась. Несколько дней назад ей позвонили и Джон, и Куинни, и Мэллори. Все трое рассказали о поступке подопечной, вызывая у наставницы гордость и надежду, что после её смерти младшая справится. Интересно, что каждый рассказывал о «подвиге» шатенки по-разному. Джон с долей иронии, но в целом не скрывая похвалы, Куинни, давно приобретя мудрость учителя и члена совета, подметила рост Мэллори. А сама Мэллори со страхом и раскаянием. «Мисс Корделия, скажите, что Вы в порядке. Это никак не повлияло на вас?». «Мэллори, милая, ты сделала всё правильно, не сомневайся. Я чувствую себя хорошо, и каких-то резких ухудшений не случилось», — заверила Корделия, вкладывая в голос радость и нежность. На самом деле, ещё как случилось: Гуд потеряла сознание в этот день ни один раз. Благо, она давно научилась предчувствовать такие моменты и уходить, чтобы никто не видел. После первого боя Делия вообще вернула себе прежнюю холодность, никому не позволяя сомневаться в собственной силе, а то мало ли. Её сильно подкосило. В глазах темнело, слабость поселилась в белокурой (опять белокурая!), наверное, уже окончательно, как и платочек в кармане на случай, если кровь пойдёт носом. Вкупе с постоянными подготовками к возможным сражениям и поиском информации даже просто заниматься обыденными вещами становилось невыносимо сложно. Корделия рассчитывала на пару лет, но, кажется, не протянет и полугода. Отсюда и тревоги, и беспокойство за мир, и усталость, и минус килограммы, что не радовало, а огорчало, её и так порой сносило с места без причины.