— Забудь. Иди помоги остальным и постарайся создать клетку из земли, воды, камней, да чего угодно, — всё-таки ей удалось сохранить самообладание. — Нужно поймать хоть одну особь.
— Не думаю, что выгорит, Делия. Они, может, и не умирают вообще, а просто растворяются. Трансмутируют или возвращаются на свою планету.
Корделия огляделась. Всё оказалось на удивление неплохо. Маги явно справлялись с угрозой, подстраиваясь под стиль боя, поочерёдно меняя заклинания и уворачиваясь от атак. Теперь бой шёл на выносливость. Отлично. Если соединиться с волшебством самого здания Академии, впитать в себя его силу, то они смогут выстоять и перебороть. Она уже было собралась проигнорировать чересчур эмоционального и взбудораженного парня, но вдруг с ужасом обнаружила, что чудовище в паре метров от неё уже почти зажало в «лапах» Миртл. Саму ведьму уже окружила троица червей.
— Помоги ей, — теперь Делия смотрела на кудрявого почти с мольбой. — Я разберусь с остальными. Прошу, спаси её.
Такая испуганная и трясущаяся, а глаза полны ужаса. Это даже тронуло Лэнгдона, и он хотел пойти на помощь тётушке, но застыл на месте. Корделия была слишком уверена в его благодушии, мнила его запутавшимся мальчишкой и решала, каким ему быть. И то ли подсознательное согласие, то ли незажившая рана, образовавшаяся после потери мисс Мид, не давали мыслить трезво. Он почувствовал вкус отмщения.
— Помочь? А зачем? — язвительно поинтересовался сын Сатаны. — Может, ты хоть почувствуешь, какого это — терять близких.
— Майкл! — она взвизгнула так, что ученицы чуть было не обернулись, отвлекаясь от драки. — Пожалуйста!
Едва заметная слезинка виднелась в глазах девушки, и она ринулась, пытаясь отпихнуть от себя чудищ, пытаясь прорваться сквозь них, к Миртл.
Видя такую самоотверженность, готовность рисковать, силу духа вперемешку с отчаянием, Майкл в очередной раз убедился, что в одной Верховной сочетаются две разные личности, переключающиеся будто бесконтрольно, и это явно не идёт никому на пользу. То хлюпик, то герой.
Антихрист тихо выматерился, даже пожурил себя за несвоевременные игры и кинулся в пекло, отрывая Гуд от монстров, вызывая сильную грозу, и снегопад, и вихрь, всё, что мог, лишь бы подействовало. Убедившись, что Делия позади него, парень приблизился к Миртл и направил поток силы к ней. Женщина с рыжими волосами, под стать огню, что всё ещё заполонял их территорию, дезориентировала особей, столкнув их лбами, и кинулась к Делии, что тут же обняла её и тихонько шмыгнула носом. Так, чтобы никто не заметил.
Вроде сквозь стены черви ходить не могли, по крайней мере, не показывали. С такими мыслями Лэнгдон вернулся к учащимся и почти приказал натаскать камней, с магией и без, из оранжереи. Хорошо бы булыжников. Они построили своеобразную крепость, и последние силы тёмного мага ушли на то, чтобы в эту крепость, точнее коробку, заманить чудище.
Особь забилась и неразборчиво замычала. Однако буквально через минуту от неё осталась только сырая земля и помутневший глаз. Какая-никакая улика, тем более, что черви ушли. Также просто исчезли. Наверное, Колораджо отозвал, почувствовав уязвимость.
Все отдыхали, выдыхали, улыбались взволнованно и облегчённо, наслаждались минутами покоя, пока не пришло сознание, что сад сгорел и выбило немалую часть стёкол в доме.
— Ничего. Сейчас потушим оставшийся огонь, вызовем мастера на замену окон, время ещё есть. Вы молодцы, девочки, ребята. Все без исключения. Расслабьтесь, сегодня вряд ли кто-то появится.
Речь наставницы была уверенной, твёрдой, внушающей относительное спокойствие, но безрадостной. Да и у многих, даже тех, кто на неё не особо обращал внимание, сердца заныли, стоило только увидеть, с какой болью и горечью Корделия мимолётно оглядела любимую оранжерею.
В шуме идущей в дом толпы Верховная выдернула Майкла, схватив за запястье и упрямо отвела в сторону. Явно злилась, очень злилась. И он, разумеется, ожидал скандала, да и ощущал что-то похожее на укол совести. Всё-таки она и впрямь старалась быть с ним обходительной, вежливой и доброй. Однако никакой феерии и всплесков гнева с оглушительными криками и убеждениями. Белокурая всего лишь метнула на него разочарованный, презрительный взгляд.
— Я действительно ошибалась в тебе. Никакой ты не запутавшийся и не потерявшийся. Нравится быть чистым злом — пожалуйста. Моей оплошностью было поверить в твою наивность и импульсивность. Ты никогда не изменишься. Ты останешься один. Прости, что тратила твоё время на идиотские попытки вразумить, — она чеканила каждое слово, но при этом словно отдышаться не могла, не прерывалась, выпаливала на одном дыхании, ядовито. — Ещё неделя, Майкл. Потом я выгоню тебя из шабаша, и мне плевать, умру я после этого или нет.
В этот момент стало совсем неприятно, а должно было наоборот. Корделию такой опечаленной и поникшей, яростной, он никогда не видел. И столько холода ни от кого, кроме собственной бабушки Констанс, не чувствовал, такого режущего и обжигающего. А ведь вчера она обнимала и уверяла, что у него есть шанс научиться жить, независимо от своего предназначения и косых взглядов, что он не должен быть монстром, и она верит в него. А больше не верит. Было чувство, что его облили водой. Сбили спесь. Вроде так хотелось быть правым, но в то же время в очередной раз разочаровывать кого-то, а особенно Корделию, так наивно старающуюся, тоже не хотелось. Она ведь единственная, кто не пытался засадить в клетку, казнить, уничтожить, просто желала помочь. Неоднозначно, противоречиво, но, кажется, это было бы нелишним?
***
Майкл бесцельно и бесполезно пролёживал часы. Ночь тянулась неимоверно долго, вынуждая мыслить о насущном и подталкивая начать пересматривать прежние идеалы. Вечер косых взглядов со стороны тех, кто всё же смог подглядеть его ссору с Корделией, дался очень тяжело. Не привык он, оказывается, к такому. Ладно, не почитали ведьмы его, но чтобы открыто презирали… Отвратительно. Становиться изгоем Антихрист не планировал, наоборот, думал втереться в доверие. И плевать на взбалмошных девиц, не их дело, да и Верховную защищают, похвально. Однако дитя тьмы привык спорить и философствовать по вечерам на кухне, пусть это и было всего пару раз, с Корделией. Её приятно слушать, приятно смотреть, как она порхает по кухне, заваривая чай, раскладывая десерты, параллельно пытаясь донести свою мысль. Нельзя было отрицать ни её мудрость, ни спокойствие, поселяющиеся в теле, когда она рядом. Ведьма. Мусолить Делию надоело ещё час назад. С горем пополам он свою вину признал, а утром планировал высказать это лично ей, через «не могу».
Была одна проблема: за вечер в ковене поставили лишь три окна. Верховная позаботилась, чтобы ученики комфортно распределились у соседей, потеснив их на ночь-другую, проверила, в порядке ли преподавательское крыло. Но вот её комната оставалась по прежнему без стёкол. И как бы ни старалась Миртл, Делия была упряма до трясучки. Уверяла, что в летнюю ночь это только на руку, что утеплится с помощью заклинаний, едва не вывела тётушку из себя, но та из вредности и усталости махнула рукой.
Майкл прекрасно знал, что силы у Верховной очень ограничены, что она увядает, и болеет, вполне вероятно. Знал, что та храбрится и надевает маску железки, но на деле после такого выброса энергии в борьбе и стресса вряд ли сможет так уж «нагреть» покои. Да и лето не в самом разгаре, ночи достаточно холодные. Именно поэтому Антихрист не понимал, почему никто ещё не выгнал ведьму в гостиную. Его комната была на противоположной стороне, напротив Делии, только немного дальше, правее. Дьяволёнок отчётливо ощущал, как из спальни девушки веет холодом, слышал, как временами разыгрывается ветер, не чувствуя преград. С её-то здоровьем такое вытворять! «И почему я так много об этом думаю? Чтоб её, эту Корделию», — тень досады промелькнула в мыслях парня.
Лэнгдон направился в покои Гуд, нехотя накидывая рубашку. Он ожидал, что та спит, но когда приоткрыл дверь, тихонько, то заметил, что спиной к нему лежит кокон из одела, трясётся и клацает зубами. Она всю ночь не спала, мёрзла.